Платон Кореневский - «…чёрный уголь облетевших роз»

9 июня родился замечательный поэт Платон Кореневский. Сегодня ему бы исполнилось 80 лет. Вспоминаем Платона Георгиевича, читаем его вступление к ненаписанной поэме «Видения познания», опубликованное в Журнале поэзии «Плавучий мост». Анонсирует публикацию текст Алексея Бердникова, который общался с Платоном со времён учёбы в Московском институте иностранных языков им. Мориса Тореза.

Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 1(17)-2018 http://www.plavmost.org/?p=10492

Платон Кореневский

«…чёрный уголь облетевших роз»

Платон Георгиевич Кореневский родился 9 июня 1940 г. в Ясной Поляне Тульской области, в семье школьного учителя. Я лишь слегка коснусь того, что Кореневские являются одной из ветвей рода тех российско-польских Коженевских, которые дали миру писателя Джозефа Конрада (псевдоним Теодора Юзефа Конрада Коженёвского, в устаревшей форме Феодора Иосифа Конрада Корженевского). Пожалуй, в случае Платона резонно искать в предках истоки тяги к европейской образованности и охвату безбрежности этого таинственного, полного приключений, мира. В годы учёбы в Московском институте иностранных языков им. Мориса Тореза (испанский и немецкий языки) Платон был участником литературного поэтического объединения «Фотон», находившегося под патронажем Льва Гинзбурга и Евгения Винокурова. Умер Платон Кореневский 25 августа 2003 г в Москве. Единственные две книги Платона Кореневского, напечатанные малым тиражем в г.Туле в 1998-1999 г. – «Трапеза богов» и «Луна в ореоле».
Сущностью Платона была редко встречающаяся в людях, и совершенно им не афишируемая, своего рода «злая доброта». Внешне он был похож на врубелевского «Пана», доброго лешего, с голубыми проницательными и лукавыми глазами, обозревающего человечество… со свирелью в руке. Ну и по такой вот лукавой своей доброте, Платон отнюдь не берег для этого человечества свеженаписанные стихи, разбазаривая их среди людей. В памяти остались поэтичнейшие строки: «Нет в мире ничего невинней снега, упавшего с высоких облаков, не знавшего саней лихого бега, не стоптанного сотней каблуков», не сохранившиеся на бумаге. Странность, однако, быть может, таилась в том, что любая его пиеса, хотя бы самая незначительная носила точную дату ея написания… За это мы, его друзья и почитатели, должны быть ему и его канцелярской дотошности с несомненностию безранично благодарны.
Настоящая подборка содержит основные тексты Платона Кореневского 1980-81 гг. Фортуна улыбнулась Поэту: несколько раз он выезжал на Кубу с советскими специалистами-инженерами в качестве переводчика. Платону выпала доля переживать издалека с болью и с надеждой на перемены все свойства стагнации тех лет на родине:
Бреду по глобусу, по тыльной стороне,/ И слушаю пространство, ветер, время/.И чувствую в перстах и теле дрожь,/ Как хочется, чтоб стало все надежно,/ Пространство вежливо и время осторожно,/ И ветер выронил бы звонкий нож.(1981)
Но и в заморских краях не меньше зла человеческого – чего стоит судьба варварски истреблённых индейцев: Таины беднее церковных мышей,/ От них не осталось руин или тайн,/ И семя разбойников и торгашей/ На остров с собою привез капитан.(1981)
В 80-е годы Платон Кореневский взывает к своим современникам и потомкам из далёкой чужбины, где жизнь ему видится без искусства, без узора, без иллюзий, без веры…: И Гавайи пусты и Таити,/ Всюду Северный полюс один./ Не губите души, не губите,/ И живите в цветах средь руин.(1981)
Платон Кореневский – мастер стихотворной миниатюры. Но здесь, на Кубе, в Гаване он вынашивал замысел поэмы, блестящее вступление к которой «Видения познания», написанное терцетами, оставляет не столько сожаление о несбывшемся проекте, сколько чувство благодарности за «чёрный уголь облетевших роз».
Алексей Бердников

В И Д Е Н И Я  П О З Н А Н И Я
(Вступление к поэме)

1.где видел я сиянье до рожденья
с тех пор, как звезды начали движенье –
об этом знает только Божество.
2.ни стройные доктрины космогоний,
ни чувств непостижимые погони
не раздробят на строки естество.
3.поэтому я духов призываю,
кого я знаю и кого не знаю,
кто жил задолго до моей весны.
4.пусть духи соберутся тихой стаей,
как облака, не сразу пусть истают
и явят мне причудливые сны.
5.и я вгляжусь в изгибы очертаний,
что отразят все сферы мирозданий,
и выберу себе проводника.
6.я не хочу спускаться в ад кромешный,
горячий отблеск нашей жизни грешной,
и в рай нас не уносят облака.
7.меня не привлекают внешний облик,
ни образы людей себе подобных,
ни сущность даже, коей, может, нет.
8.отрадно путешествовать в сознанье
и воссоздать живущее созданье,
поймать один неуловимый след.
9.хочу взаймы я попросить у смерти
и не вернуть вам долга, мрака черти,
пожалуй, просто посмотреть сквозь мрак.
10.купаться в доле солнечного спектра,
зиждителя дождя, прохлады, пекла,
всего, что есть в земле, на небесах.
11.мне первым предстает философ темный,
его огонь сжигает неуемный,
встающий из пучин, летящий с гор.
12.за Гераклитом следом легендарный
вновь некий сын Эллады светозарной,
в обличиях нетленный Пифагор.
13.один течет струей неуловимо,
не остановишь в небе пилигрима,
он каждое мгновение иной.
14.второй, проделав круг, опять вернется,
и, повторившись, снова разомкнется,
потом предстанет прежним под луной.
15.но я, уставши, прогоняю тени
и вижу вниз сходящие ступени,
где, кажется, всегда покой царит.
16.там Будды улыбаются в пещерах,
и помнит о движении и сферах
растущий долго-долго сталактит.
17.приветствуй, смертный, вечное жилище,
оно ядро имеет, а не днище,
и где-то там волшебный древний клад.
18.оно манит немеркнущим магнитом,
и несть числа сокровищам зарытым,
и наши корни там всегда лежат.
19. рассеять сумрак можно светлым оком
в колодце самом мрачном и глубоком,
в зрачке осколок солнца сохранив.
20.чуть серебрится смутный берег Леты
одним лишь взором мысленным согретый
среди бесплотных и бесплодных нив.
21.средь духов роз и бывшей повилики
бредет душа забытой Эвридики,
без голоса зовет ее Орфей.
22.не слышно здесь ни вздоха и ни эха,
блужданью теней воздух не помеха,
и все же я опять пришел за ней.
23.за бледной, за исчезнувшей, безликой –
вернулся я сюда за Эвридикой,
возьму ее отсюда, уведу.
24.вот вслед за ней Орфей преобразился,
сперва в ключе холодном возродился,
и снова встал у рощи на виду.
25.прошелестел легко в листве могучей,
пролепетал дождем одних созвучий
и соловьем из балки просвистел.
26.и снова встрепенулись звери, птицы,
блеснуло солнце золотою спицей,
когда Орфей, как в древности, запел.
27.но пусть пришла одна лишь тень Орфея,
и не доступна дню, как прежде, фея,
но что-то вынес из глубин поток.
28.одну жемчужину из тьмы сокровищ,
алмазный порошок с хвостов чудовищ,
а из глазниц пустых взошел росток.
29.и в этом трижды отраженном мире
уже стран света стало не четыре,
а по задуманному слову вновь.
30.из мифа плоть растет и миф из плоти,
и можно подышать в прохладном гроте,
не видя, как течет из вены кровь.
31.но кровь течет и пропитала травы,
на всем печать свинцовая отравы,
на горизонте шум зловещих гроз.
32.зачем же приводить сюда поэта,
в палящий зной отравленного лета,
где черный уголь облетевших роз?
33.пусть спят завороженные вершины
и свежей мглой наполнены долины –
певец пролить уже не может слез…

4-12 мая 81 г. Гавана, Куба