... И смесь горючую декабрь тогда обрушил
На нас, по двадцать килограмм на душу.

Нехитрый скарб, подушки да одежки,
Нелепый термос, глупые матрешки,
И в стопках сиротеющие книжки,
И сахарница старая без крышки
( Зачем- то мама сунула украдкой),
И список телефонов за подкладкой,
Прощанье. Проводы, звонки, ночные бденья,
Шум голосов, осипших от куренья,
Закуски ( бог с ней, с вазочкой, - из банки),
И водка вперемежку с валерьянкой,
Прощанье. Город, лица, спины, лица
( Не надышаться - впору набродиться),
Прощанье. Дом, потерянная нота,
И юноши заснеженные Клодта...

И надо всем, отчетлив и навязчив,
Плыл запах гари- от мостов горящих.

***

Был первый день в предместьи Рима.
Для нас, еще пропахших дымом
Отчизны, но уже безродных,
Ничьих, отчаянно свободных,
Был первый день в предместьи Рима,
Как памяти чужой стигматы:
С ума сводящее сфумато
Холмов, дорог и кипарисов,
И запах моря и аниса...
Как памяти чужой стигматы.