Стеклянный шар

1.
Богатств несметных, красок, звуков, слов
Даёт планета от рожденья – щедро:
Полёт, паренье духа, небо, недра,
Названия (из прошлого послов).

Хранит вода в прапамяти своей
Студёность снеговую горных речек.
Годами сидя в клети, гордый кречет
Всё помнит о полётах вольных дней.

Лесную чащу помнит старый дом –
И грезят, грезят стены о былом.
Он даже видит сны под сенью клена,

И кажется ему, что он живой.
Всего, что есть под кровлей вековой,
Не растерять бы детям несмышлёным.


2.
Не растерять бы детям несмышлёным
Того, то было на Земле всегда:
Прозрачный лёд, проточная вода –
Такая точно, как во время Оно;

Цикорий вдоль дороги фейерверком
Разбрызгивает синь-голубизну;
В пустыне жёлтой – антилопы гну;
По дну морскому – крабы; птицы – вЕрхом.

Эх, любоваться б этим всякий час!
Но мы глупы и рубим всё сплеча,
Грешим и рушим. Каждый час – прощёный.

Не homo sapiens, а просто тать:
Леса горящие и реки вспять,
Пока «кипит наш разум возмущённый».

3.
Пока «кипит наш разум возмущённый»,
Всё меньше остаётся на счету,
Всё больше книг, которых не прочту,
Всё неприступней тайны посвящённых.

Нить жизни истончается быстрее,
Мирской мираж висит на волоске.
Плыву по бурной речке налегке,
И в каждом миге сердцевина зреет.

Я собираю крохи смысла в горстку,
И вижу книгу жизни (может, верстку) –
Сюжет невесел, фон – темно-лилов...

Так уж устроил «Альфа и Омега»:
Пока настанет день белее снега,
Не раз прийти успеет Крысолов.

4.
Не раз прийти успеет Крысолов,
Пока начнём оплачивать спасенье
От морока, мороза, наводненья –
И вечные прощенье и покров.

А мы что в благодарность? – В реки яд,
Дымы пожарищ, мусор, рубка леса,
Седого смога вечная завеса
И дыр озоновых позорный ряд.

Я с детства берегу одну игрушку –
Нет, не из тех, что на ночь – под подушку:
Стеклянный шар. Бесхитростный, простой,

Он целый год в коробке где-то дремлет,
Он мне напоминает нашу Землю.
Сей хрупкий мир – спасётся ль красотой?

5.
Сей хрупкий мир спасётся ль красотой?
Похоже, все мы на стеклянном шаре,
Который каждому охотно дарит
Частичку вечности. В щепотке той

Пылинки-дни то плавают в луче,
То прахом плавно падают под ноги.
Уносит ветер времени тревоги,
Не объясняя нам – куда, зачем...

Покачиваясь на непрочной нити,
Мой шар беспомощен и беззащитен.
Хочу спасти его от зла и сглаза.

Для сферы – собеседницы Вселенной
Ищу рецепт спасения нетленный.
Я думаю, что это будет разум.

6.
Я думаю, что это будет разум.
Ведь если мир – лишь рифма к слову «Бог»,
То кроме рифов, пропастей, тревог –
Всего того, что походя и разом

Разрушить может стройный ход событий, –
Возможно, существует где-то Путь:
Идущим по нему дано свернуть
Из мрака в сторону и к свету выйти.

На каждом шаге искус на Пути,
И Вечность, терпкая на вкус, глядит
С терпеньем равнодушным на проказы.

Что может от соблазна удержать,
Шагнуть заставить прочь, от бездны вспять?
Любовь и доброта – и то не сразу.

7.
Любовь и доброта – и то не сразу
Добро и зло способны различить,
Разъять обман и истину; в ночи
Не видеть звёзды там, где блещут стразы.

Хрупки перегородки меж мирами.
Благи намеренья – да в ад ведут,
Для возведенья храма – рабский труд,
А зло вершится добрыми делами.

Мне говорят: к чему стекло? Не лучше ль
Небьющийся оплот благополучья –
Без бурь, а если дождь, – то золотой.

Густеет время – ни течёт, ни каплет.
Миг застывает одноногой цаплей.
Тысячелетиями – леность и застой.

8.
Тысячелетиями – леность и застой.
Всё кое-как да через пень-колоду.
Возникнет мысль – и камнем канет в воду:
Ни звука, ни кругов – лишь вязкий слой

Да ряска на зелёных зеркалах,
Повсюду блажь приглаженных желаний;
Достоинство и гордость на закланье,
А воздух влажной жадностью пропах.

«Вали и грабь!» – сей слоган неспроста.
Плетут излишества и нищета
Прилипчивые нити паутины.

Все обожают злую ворожбу.
Привычно застят свет и льнут ко лбу
Соблазны, – и темны, и аппетитны.

9.
Соблазны и темны, и аппетитны.
Не разберу, что в пользу, что во вред,
Но знаю, что в промозглом декабре
На шарике рисунок примитивный

Мне снова что-то важное подскажет,
И с ласковой планеты из стекла
Увижу, ладно ль жизнь моя текла
Без берегов кисельных и поблажек.

Не взвесить воду, находясь в воде
(Задачи проще нет в другой среде).
Но ухватись хотя б за куст ракитный!

Живым спектакля жизни не прочесть.
А всё ж от Режиссёра где-то есть
(Коль бытие – игра в слова) – субтитры.

10.
Коль бытие – игра в слова, – субтитры
Тревожный зов, сигнал со стороны.
Возможно, он идёт к нам через сны
И между строк он вписан в манускрипты.

Читаю знаки в полудрёмной неге
И знаю: не случайно много лет
Всегда горит в домишке тёплый свет
На ёлочном стеклянном обереге.

Пройдёт зима, но долго помнить буду:
Он освящал мне «кровлю и посуду»
И создавал особый – мой – уют.

Я иногда завидую Алисе,
Но тут же слышу, что такие мысли
Иль не нужны, иль их не так поймут.

11.
Иль не нужны, иль их не так поймут:
«Фантазии нелепы, даже дики!
Жить на стеклянном шаре! – слышу крики. –
А ну как трещина, или толкнут –

И вдребезги» – как будто все мы тут
Защищены от бед землетрясенья;
Как будто каждого на новоселье
Через мгновение не призовут.

Когда бы мне сказали: «Выбирай,
Куда б хотела», – предпочла б не рай,
А ладный дом из брёвен с синей крышей.

В нём жизнь всегда чиста, душа – дитя.
И обретает слово плоть, хотя
Мой слабый голос вряд ли кто услышит.

12.
Мой слабый голос вряд ли кто услышит.
Кто знает – может, через двести лет
Стеклянный уцелевший амулет
Достанется поэту волей свыше.

На сфере краски стёрлись... Еле-еле,
Но всё же можно различить избу,
В окошках свет, из кирпичей трубу,
И ветер чуть колышет ветви ели.

Поэт заходит в дом, берёт тетрадь –
Истлевшие страницы полистать.
В избе тепло и печка жаром пышет.

Я загляну ему через плечо, –
Теперь-то ясно вижу, что почём.
Но стих, души подстрочник, жив и дышит.

13.
Но стих, души подстрочник, жив и дышит.
Дыхание неровно, нервно. Пульс
Чуть учащённый – мерить не берусь.
Такой бывает, когда вниз на лыжах

Иль на качелях – и восторг полёта.
Потомок, милый, – ну же, обернись!
Ты тоже знаешь – только это – жизнь
И труд – неважно, до какого пота.

Я знаю – и тебе комфорт не нужен
И тоже безразлично, что на ужин,
И тоже всё равно – к о г д а прочтут:

Во вторник иль весной через столетье.
Благодарю тебя – ведь ты заметил
Полночных слёз и дум счастливый труд.

14.
Полночных слёз и дум счастливый труд,
Когда рассвет ещё невероятен
И верится, что нет на Солнце пятен,
А лик Земли умыт, покоен, мудр.

И кажется, что каждый будет сыт,
Где слово «хлеб» всегда сакральным было
И медное замедленное било
Взывало к звёздам Млечной Полосы.

И в этой бывшей колыбели маят,
Я чаю, будет так: дитя снимает
Мягчайшей ткани несколько слоёв.

Весёлый смех и всплески междометий:
Шар-новосёл – опять живой свидетель
Богатств несметных, красок, звуков, слов!

15.
Богатств несметных, красок, звуков, слов
Не растерять бы детям несмышлёным.
Пока «кипит наш разум возмущённый»,
Не раз прийти успеет Крысолов.

Сей хрупкий мир – спасётся ль красотой?
Я думаю, что это будет разум,
Любовь и доброта – и то не сразу:
Тысячелетиями – леность и застой.

Соблазны и темны, и аппетитны.
Коль бытие – игра в слова, – субтитры
Иль не нужны, иль их не так поймут.

Мой слабый голос вряд ли кто услышит,
Но стих, души подстрочник, жив и дышит –
Полночных слёз и дум счастливый труд.

Елизавета Дейк, 2012

Сертификат Поэзия.ру: серия 1312 № 95243 от 22.09.2012

0 | 2 | 1749 | 23.04.2024. 10:07:55

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []