В сорок пятом году мой дед – бывалый  и, как месяц май, молодой,
победил врагов и вернулся живым с огромной и страшной войны.
Он и так был красавец  плюс медали в ряд и орден с красной звездой…
Что такому жизнь? – спорт, вино, и любовь, и работа на благо страны.

Спорщик, дачник, читатель книг – мой дед был друг всех внуков и голубей.
И карман его знаменит был меж нас как вместилище вкусных вещей.
И не было неба с тех пор надо мною бездонней и голубей.
А слаще конфет, чем дед приносил мне, представить нельзя вообще.

У него был негромкий чин, и в звёздный путь космические челны
снаряжал не он. И другие в мороз рубили для Родины лес.
Но когда много лет спустя деда настиг осколок былой войны,
прежний прочный мир стал меняться и столь масштабно, что вскоре исчез.

Исторически говоря, мой славный дед был маленький человек.
Но Эйнштейн, Ван Гог, Достоевский и Битлз, и Ленин, и Кант, и Декарт
значат в личной моей судьбе меньше, чем дед, проживший земной свой век
гениально просто, как яблочный сад живёт с декабря по декабрь.

И сегодня, дойдя почти до края, где с бренным сливается высь,
я смотрю назад и повсюду свои, меж прочих, встречаю следы.
И в этой связи я хочу сказать о том, что в каждой судьбе сошлись
жизни всех людей, то есть времени в нас – как в безбрежной реке воды.

И все любящие меня, и дети их детей (и так без конца) –
все они хранить будут в памяти душ и деда, как помнит река
каждый малый приток свой и радугу над весёлым веслом гребца.
Ибо память душ многомерней, чем смерть, и мгновенья в ней – как века.

Может быть, мировой расклад совсем иной, и всех нас простынет след.
И у автора плохо с логикой, да и с правдой не всё хорошо.
Только я потому решил сложить стихи о том, как жил-был мой дед,
что ему взамен с той прекрасной поры в мою жизнь никто не пришёл.