В кривом окне на хрупкой мандолине ...

* * *



Ракло и тремпель - харьковские цацки,
похмельями зачатые слова.
Трущобами замацанные сказки,
ветвистая, над мусором, трава.
Да, я любил те дымные бурьяны!
Осеннее мальчишество моё
бродяжило по листопаду пьяно,
лишь заполночь царапаясь в жильё...

Ни злого века, ни чумного места
незамутнённый взор не признавал.
И жизнь была желанна, как невеста,
в те дни, когда я лёгок был и мал.
На Рымарскую улицу вернёмся -
к листве лимонной чёрного двора,
в далёком дне средь осени проснёмся
и снова будем молоды с утра.

И удивимся вновь живучей сини
над копотью дворовых чердаков.
В кривом окне на хрупкой мандолине
играет мальчик жилками висков.
И вновь мы будем теми, кем не стали,
и снова нам сулит звезду достать
плебейский город - из травы и стали,
босяцкая и ангельская стать...





* * *



Дикой яблони ветви бездомные
над погостом шумят на ветру,
повторяя ненастно-огромное:
"Мы умрём. Ты умрёшь. Я умру..."
Дымны вязов багрянные головы,
мокнут плечи осенних крестов.
Тело книги - из тяжкого олова,
и соломенны крылья листов...

И я чую, как буквы безмолвные
в час, когда холодеют леса,
оживляют воздушными волнами
золотых мертвецов голоса,
как сквозь лепеты здешнего племени
проступает огонь в образАх -
переплески пространства и времени,
неизбывное в смертных глазах...





* * *



Там, где Китеж в стеклярус оправлен,
за пространством, за оптикой рам,
делит дым с воробьём Чичибабин,
сыплет семя щеглу Мандельштам.
Где в окно деревянною буквой -
"Гутен морген!" - стучит Гутенберг,
там ты рос и босотой, и букой,
но гремучих кровей не отверг.
На шершавых задворках бессонниц
нахватавшись репьёв, аки пёс,
от щедрот хулиганских околиц
ты бодрящую дерзость унёс.
Оттого и кивал тебе старый,
что в массовке над чёрной водой,
как винчестером, выхвачен фарой,
до сих пор ты плывёшь молодой!

Из блокбастера вытурен напрочь,
из бестселлера выдут харчком,
сладишь звук – не кривой и не навзничь -
не фальшивым подпишешь крючком.
Умягчишь его именем женским,
детским дискантом кликнешь с собой
и Рождественским, Преображенским
синим дымом над рыжей трубой -
полетишь
над мазутной водою,
над острогом - Холодным бугром -
над сестрою, бедой-лебедою,
семижильной травою седою...
Снег с черёмухи, с тополя гром.

Сергей Шелковый, 2010

Сертификат Поэзия.ру: серия 1205 № 82884 от 05.10.2010

0 | 11 | 2938 | 20.04.2024. 13:41:44

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []