"Я помню" некое "м г н о в е н ь е":
Сидел к Бронштейну я "в п р и т ы к";
Он оглашал стихотворенье -
Души овеществлённый крик.

Жаль, поэтическому слову
(И до сих пор себя казню)
Внимал я тупо, как "к о р о в а",
Но не "с в я щ е н н а я" отнюдь;

Воспринимал его на веру,
Но вдруг в меня вселился бес,
И в обсуждение шедевра
Я всей своей копытью влез!

Хоть автор был спокоен с виду
И даже, кажется, шутил,
Но на меня навек обиду
В разбитом сердце затаил.

Теперь-то совершенно ясно,
Что не корова вовсе я:
Я - тот осёл крыловской басни,
Судить посмевший соловья...

Прости, поэт! Свои творенья
Читай без страха вновь и вновь,
В нас вызывая изумленье,
И смех, "и слёзы, и любовь"!