Утро. Ялта. Армянскую церковь видно издалека но путь долог, по громыхающим улицам через сонно –крикливый просыпающийся базар, вверх извилистыми проулками,по нескончаемой торжественной лестнице. Чудовища охраняют тишину каменных плит собора. С трепетом вошла я в огромную приоткрытую дверь, похожую на таинственные врата.. Начиналась служба, на скамье сидел только один человек. Служитель приветливо встретил и предложил остаться. Я неуверенно села на скамью. Небольшого роста , с мягкой милой улыбкой священник откашлялся и… И вдруг на меня обрушились волны великого всеобъемлющего и какого -то не человечески - прекрасного горя, казалось, что весь мир изливает свою безысходную печаль в этой церкви. Священник пел на армянском, нет на свете языка более способного передать величие скорби. Образы невинно убиенных женщин и детей поплыли перед глазами, смуглые лица бледны до прозрачности, всепрощающие удивлённые глаза – океаны смотрят неотрывно, словно самые глубокие водоёмы наполнили густой, вяжущей и всё же прозрачной грустью. Слёзы потоком хлынули из глаз. Они лились по лицу, мочили блузку, капали на джинсы, я не плакала, не всхлипывала, слёзы просто лились нескончаемым чистым потоком. Голос священника замолк, как бы свернулся под куполом и чары пропали. Осталась невыразимая тоска по смугло-прозрачным лицам и звуку одновременно возвышающему и раздирающему тебя изнутри.