ДневникЪ. 21-22.06.2009

День пятошестой

В воскресенье, слава Богу, сайт почти все время был недоступен.
Так что писать дневник не имело никакого смысла.
Тем более, что ничего особо примечательного и не произошло.

Не считать же таковым героическое доупотребление томсока.
И я сделал это! Правда, до Мэри дело так и не дошло.

Или стирку с последующим двухчасовым высыханием под воздействием высокой внешней температуры. И далеко не все потом нуждалось в глажке.

Но вот один заслуживающий внимания урок я за эти дни усвоил.

Человек сильный духом, пусть и слабый физически, способен выжить в каменных джунглях мегаполиса даже без отключенной на две недели горячей воды.

В этой фразе, по меньшей мере, одно преувеличение и одно преуменьшение.
Преувеличение то, что Киев назван мегаполисом.
А преуменьшение? Правильно! Насчет двух недель.

Несколько сюжетов, имеющихся отношение к журналу «ШО».

При утреннем щелканье каналами увидел по Дискавери следующую историю.
Оказывается, если два телефонных справочника (страниц по восемьсот) переложить друг с другом страница на страницу, то, из-за возникшей силы трения, растащить их нельзя и тягачами.
Любопытство подвигло меня на эксп6еримент.
Справочников у меня не было, но ШО всегда под рукой.
Я переложил два экземпляра станиц по сто пятьдесят.
И что вы думаете? Разорвать их действительно нельзя. Во всяком случае, руками. Проверьте. У меня они так сцепленные и лежат. Не разлистывать же их назад по страничке. И так столько времени потратил.

Я уже писал, что натянул футболку от ШО. Она оказалась легонькой, в жару это плюс. Но черной – что минус.
Но дело не в этом.
На футболке изображены представители народов и национальностей, якобы регулярно читающих журнал ШО.
Три ряда по шести персонажей в ряду. Получается всего восемнадцать.

Я человек немолодой и твердо помню, что республик в Союзе было пятнадцать.
Кто же эти трое, затесавшиеся в этот парад суверенитетов безо всяких на то оснований.

Двух я обнаружил сразу. В первом же ряду.
Это были – представитель евреев, что, в общем-то, при их писучести не удивляет и не является неожиданным. К тому же их много и они всюду.
Вторые - цыгане. Что довольно странно. Почему не греки или гагаузы?

Но хорошо, все равно остается шестнадцать.
Я мучительно тыкал пальцем в рисунки и все никак не мог разрешить это парадокс.
И вдруг меня осенило! Русские! У них же раньше не было своей республики!
А теперь есть великая Россия!
А вы говорите журнал ШО!

После завтрака, состоявшего из тарелки еды, поехал на акцию.
Помните – «За поэзию на телевидении».
Акция продолжается и, похоже, станет бессрочной.
Уже прошло семь или восемь.
Я хожу через две на третью.
Но организаторы меня очень полюбили и настойчиво приглашают.
Помимо бубнения стихов я произношу пламенные речи.
Я человек игровой и веселый.

Несколько акций попадало на нерабочие понедельники. Тогда собирались некоторые прохожие.
В рабочие понедельники были недовольные. Автомобилисты и парковщики, поскольку мы занимали солидный участок тротуара, на котором обычно паркуются машины.
Но акция разрешена официально, на два часа, так что с этим ничего не поделаешь.

В этот раз я торопился и вышел в числе первых.
Нес что-то типа:
… Продолжаем борьбу… в этот день, когда свет проявляет свою полную силу… да не покажется кощунством… как без объявления войны… так и на нас обрушились орды… мы отступили, но не сдадимся… мы еще устроим им Сталинград… мы перейдем к активным формам борьбы… наши барды будут всю ночь петь у них под балконом …поэты круглосуточно звонить и читать свои стихи… этого никто не в состоянии вынести… они дрогнут… мы победим…
Парковщики заслушались.

Далее потратил несколько часов на премиальные дела.
Очень жарко было.
Человек устал.

На обратном пути зашел в АТБ. Отсек, где томатный сок перемешан с персиковым обогнул десятой дорогой.
Для надежности, чтобы не ошибиться, взял сок другой марки. Клубнично-яблочный.

Тут и Пру заработала.
Исправлял описки в предыдущих комментариях, правил стиль. Это бесконечная работа.

Иона Ш. прислал «Азиатскую мистерию». Впечатляет. Сохранил.
Помните фильм «Великолепный»?
Там герой Бельмондо писатель-неудачник вдохновлялся видовыми открытками для описания пейзажей в своих шпионских романах.
И мне пригодится.

Так и день подошел к концу.

Выбор очередного обещанного фрагмента.

Леночка К. пишет: «…Возмутилась утверждению, что Путин асексуален…»
Ну, не знаю. Может, ей как женщине виднее.

Пусть читатель сам судит.
Соответствующий отрывок из главы пятой:

«…Наконец анфилада помещений оказалась преодоленной, сопровождающий открыл дверь и пропустил нас в так ярко освещенный зал, что мы поначалу зажмурились. Пауза затянулась не надолго.
Противоположная дверь открылась, и в зал вошел сам. Владимир Владимирович Путин. Выглядел он хмуро и сосредоточено.
Я двинулся навстречу. Встреча произошла как раз на середине комнаты.
– Здравствуйте! – не аффектированно произнес Путин и протянул руку.
Его рукопожатие оказалось цепким. И не очень комфортным как для человека с моим физическим состоянием. Я слегка разозлился.
– Добрый вечер, Владимир Владимирович – все же нейтрально ответил и я. И решил для пробы немного созорничать.
– Позвольте Вам представить – Светлана Анатольевна, моя переводчик с украинского.
Светочка, сделав грациозный шаг в сторону, выпорхнула из-за моего плеча. Как мимолетное видение. Брови Владимира Владимировича изумленно поползли вверх.
Должен заметить (а вы, наверное, и сами давно поняли), что внешне Светлана сногсшибательно красивая баба. Не существовало в природе ни одного мужика, который, увидев ее, не остолбеневал хотя бы на минуту, плотоядно разглядывая ее подробности. Этого времени мне хватало, чтобы, просканировав его сознание, уяснить все относительно его планов, намерений и общего уровня.
Не избежал ее чар и совершенно асексуальный Путин. Но не более чем на десять секунд. Сознание его в это время оставалось для меня почти непроницаемым. Только где-то в уголке и на заднем плане просматривались какая-то смутная тень чего-то подсознательного. Вроде – насчет роли личности в истории.
Брови Владимира Владимирович начали возвращаться на место.
Я продолжал безответственно хулиганить – Она и с немецкого может! И вообще со всех языков.
Но Владимир Владимирович уже полностью овладел ситуацией.
– Я полагаю, что мы будем говорить все же по-русски. А обворожительную, – это слово он произнес с некоторым внутренним затруднением, – Светлану Анатольевну попросим обождать в соседней комнате.
Светка в сопровождении внезапно потерявшую свою невозмутимость провожатого гордо удалилась.
– Прошу – Владимир Владимирович скупым жестом проиллюстрировал, куда он меня просит.
– У стены располагался сакраментальный столик на гнутых ножках – типа, который хорошо известен по телетрансляциям. И два не слишком убедительных кресельца
Мы с известным усилием взгромоздились на эти не очень удобные насесты.
– Владимир Матвеевич! – Путин впервые обозначил, что знает, с кем имеет дело – Я хотел обсудить с Вами один деликатный вопрос.
– Владимир Владимирович! – я был совершенно искренен – Прекрасно понимаю, что, если, кто и станет упоминать об этой встрече в своих мемуарах, то именно я.
– Знакомы мы заочно – продолжил Путин. – Я имею в виду, что Вы обо мне знаете много, хотя бы по прессе. А о Вас мне аналитики подготовили досье. Посмотрел я его. Из давнего – какие-то детали любопытны, но не принципиальны. Например, то, что Вы когда-то куда-то во второй тур выходили. Или творчество Ваше – не обижайтесь. Ознакомился бегло. Ну, о Петре мне понравилось, хотя у меня на него другой взгляд.
То, что относится к основной деятельности, более содержательно. Вот «Чехов» Ваш знаменитый. Виктор Степанович уже несколько лет в отставку просился, но, как там побывал, и заикаться перестал. И все хвастался, что три раза на каком-то «Капитанском мостике» был. Пришлось власть употребить.
– О «Чехове», Владимир Владимирович – счел уместным вступить я. – Позвольте Вам оставить в подарок лучшее из его репертуара – «Нечто»! Даже, если сами не решитесь отведать, то Ваши помощники оценят по достоинству.
– Спасибо, спасибо! – сказал Путин. – Может, и решусь. А дело это, кстати, расширять не собираетесь? До Москвы.
– Доберемся и до Москвы, Владимир Владимирович! А у нас вскорости откроются два еще более креативных заведения – «Моцарт» и «Уитмен».
Моцарта Владимир Владимирович проглотил безболезненно, но при упоминании Уитмена на чело его набежало легкое облачко. Набежало и тут же рассеялось. Ему то, в конце концов, какое дело до этого!
– И «Май-2011» – продолжил Путин. – Михалкова хотите переплюнуть?
– С первого раза трудно – сказал я. – Но постараемся все сделать очень достойно. Приглашаем и Вас на открытие, если будете у нас в это время.
– Все-то Вы знаете – сказал Путин. – Визит на это время у меня предварительно расписан, но кто знает, что через два года будет.
– Итак, – закруглил он светское вступление к беседе. – Вернемся к Вашему досье. В целом, резюме следующее: дело ясное, что дело темное. Собственно поэтому я Вас и пригласил. Вы когда отбывать собираетесь?
– Собирался во вторник – сказал я. – Но тут меня Юрий Михайлович немного напрягает со своими проектами.
– Вот неугомонный старик – отмахнулся Владимир Владимирович. – Вы на него особого внимания не обращайте. И в Москве без острой необходимости тоже не задерживайтесь.
– Дело в том, – сказал он, отвечая на мой немой вопрос – что, как известно завтра ранним утром я улетаю в Шанхай. Дней на десять, если не больше. Здесь все в порядке, в стране полное спокойствие, баланс соблюден и ранжир выстроен. Но есть некоторые нюансы. Кризис, то да се. Подробно об этом говорить я, сами понимаете, не буду. И при таких обстоятельствах очень не хотелось бы, чтобы любая, самая несуразная мелочь могла дать толчок к нарушению сложившегося равновесия. Очень не хотелось бы. Поэтому и принимаются все меры предосторожности.
Он сделал паузу, отпил минеральной водички (Боржоми!) и продолжил, – В этой связи я Вас убедительно прошу, очень прошу, чтобы в оставшиеся дни пребывания в Москве с Вашей стороны не было никаких нелепых действий. Ну, как бы понятнее пояснить? Скажем так, – чтобы не было никаких сеансов черной магии. С разоблачениями ли, без…
– Эка хватил! – пронеслось у меня в голове. – Видно, у них не все чисто! Преувеличивают они, преувеличивают мои возможности – у страха глаза велики!
Но раз такое дело – почему бы мне щеки не пораздувать? Похлестаковствовать маненько?
– Побойтесь Бога, Владимир Владимирович! – с дозированным надрывом в голосе сказал я. – И в мыслях ничего такого не было! Хотя… Право слово, напрасно Вы этот разговор завели. Раньше-то и в мыслях не было, а после Ваших слов кто его знает, что в голове забродит. Но нет – торжественно обещаю, что с моей стороны никаких действий, способных способствовать нарушению стабильности и спокойствия, предпринято не будет (так витиевато я изъяснялся для прикола). Даю честное слово!
– Честное, благородное? – усмехнулся Путин, обнаруживая знакомство с азами отечественной либеральной литературы.
– Просто честное. Этого достаточно?
– Достаточно, достаточно – он явно закруглял разговор. – Я Вам верю. А еще больше верю в то, – это было сказано с легким нажимом – что любые недружественные акции будут нами успешно пресечены.
– Не буду спорить Владимир Владимирович – не стал обострять и я (тем более, что зеленая линия слегка затрепыхалась), но и, не желая терять лица. – Очевидно, Вы правы. А, если вместе с недружественными впопыхах будут пресечены и дружественные, тоже беда небольшая.
– Вот и хорошо – он на глазах терял ко мне интерес (или умело изображал это – опытный переговорщик!). – Хорошо, что мы поняли друг друга. И желаю Вам всяческих успехов.
– И Вам всего доброго Владимир Владимирович! – чего точно не было в моем голосе, так это подобострастности. – Удачной поездки! Впрочем, я и так уверен, что она будет удачной.
Мы обменялись рукопожатиями. На этот раз не таким сильным с его стороны.
– Вам сюда – он указал на одну дверей и, не дожидаясь моей реакции, сам повернул к противоположному выходу.
Я не удержался от тщеславного, бессмысленного и совершенно излишнего желания оставить последнее слово за собой.
– Владимир Владимирович! – окликнул я его, когда мы оба были уже в дверях. Он обернулся вполоборота. Даже в таком ракурсе было заметно, что мысли его витают уже где-то очень далеко.
– Владимир Владимирович! – продолжал упорствовать я. – Один совет напоследок – он начал отворачиваться, и я чуть поспешнее чем стоило бы произнес ему почти в спину – По люстрам палить не надо! Вот и будет тогда все спокойно.
Вроде бы он тоже хотел что-то сказать, но теперь я успел закрыть за собой дверь.
В соседней комнате Светлану развлекали комплиментами уже трое. Молодых людей.
Мы вышли на крыльцо. Я посмотрел на часы, прошло всего двадцать минут. Лужков, сейчас с трудом выбиравшийся из машины, не соврал. Пока он справлялся со своими затруднениями, я успел кликнуть Санька, чтобы он передал сопровождающему (уже другому) «Нечто» для Путина.
И подумать… Подумать, что в прошедшей беседе я мог бы выглядеть и получше…».

И спокойной нам всем ночи.

Владимир Гутковский, 2009

Сертификат Поэзия.ру: серия 530 № 70602 от 22.06.2009

0 | 1 | 1790 | 20.04.2024. 05:07:52

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []