Перл-Ербол (эсхатологическое)

на свете счастья нет но есть трава и пиво
есть грустный тот кто я идущий торопливо
скользящий словно нож сквозь масло темноты
к безвестной той к любимой той кто ты

пловец от слова плов и бешеный от беша
бухавший в бухаре куривший джа в джамбуле
я веку за окном господняя депеша
о том что всем п....ц кто есть у нас в ауле

усердствуй снегопад от чу до баканаса
труби метель труди патлатую метлу
где я иду жуя ворованное мясо
и ухожу во тьму в рождественскую тьму

Е. Жумагулов. на свете счастья нет но есть трава и пиво.

нет правды на земле зато в избытке дури
футбол бухло трава поэзия в натуре
фельдъегерь саваоф несущий веку весть
трубит во мне аз есмь я ныне там где здесь

из тьмы библейской глас обрушится атас и
в смятенье побежит читателей аул
ищи его теперь в кизилах кызылтаса
где втуне ждет любви безвестная айгуль

но человек он суть от ловчего и века
червя и челнока прядущего пургу
нечесаных фонем чей хищный труд коверкать
язык жуя цитат вселенское рагу





Век узбеков

День ацтеков, середина мая,
вдоль музея им. Сковороды
пятится машина поливная,
распушив павлиний хвост воды.

Вот и я под этот хвост прилягу,
выключив похмельные глаза,
но, опять протягивает флягу
добрый доктор Дима Легеза.

Это виски, револьверный виски,
солодовый привкус на устах,
женский смех, переходящий в визг и
стоны в облепиховых кустах.

Проплывают памятники в мыле,
и висят мочалки облаков,
день ацтеков, и они – любили,
приносили в жертву стариков.

А. Кабанов. День ацтеков. Середина мая.

Дней кишмиш, веселый век узбеков,
в праздничной арбе моей баул,
музыкой набитый – то из века
мул слепого времени по ул.
Юн. энтузиастов, как савраска,
в свёрстанную вечность напрямик,
волочёт щебечущие связки
книг моих, моих бессмертных книг.

Это сказки, ласточкины сказки,
это белка духа во хмелю,
то ли дело баб дебелых ласки,
визг в кустах и прочее «люблю».
Треплется, как флаг под ветром, имя,
льет Бахыт хвалы густой компот,
век лихих узбеков, а меж ними –
кто шахид, а кто наоборот.