* * *



Замерло. Закат истёк до дна,
будто некая кровавая улитка,
уползающая сквозь проём окна
в сумрак влажный, растворяющийся, зыбкий.


Всё неверно. Всё таит обман,
оплодотворённый страхом ночи.
Дачники сползаются в дома.
Комары терзают окон очи.


Тьма полна и мыслей, и химер,
что в конце концов одно и тоже.
Запах маттиол, как изувер,
что пытать людей уже не может,
только изнуряет сам себя
трепетным желаньем чьей-то боли,
и, душой поэтому свербя,
ходит просто так гулять у боен.


И стоит, недвижим, яблонь ряд,
охраняя тёмный сон гортензий.
Навсегда исчезнувший закат
в облака впечатал сизый вензель
рвущегося вверх из-под земли
странного сиянья золотого…
Но уже везде покой разлит
да сквозит несказанное слово.


И, его предвосхищая звук,
яблоко падёт с глухим ударом -
плод корней, ветвей и чьих-то мук,
что червям на пир достался даром.