Над суетой миротворенья...

Трава

* * *



Неведомой рукой разбросаны дубравы.
Распластана ветвей чернеющая голь.
Июньская страда. Уносят в небо травы
Корней и стебельков чарующую боль.

Лишь только б прорасти – тяжёлая работа.
Всё выше к небесам, где дремлет Волопас
И тихий звездопад, и грохот самолёта
Иллюзией любви обманывают нас.

Но я войду босой без страха и упрёка
На поле брани, где лежит моя межа
Меж сонных лопухов, налитых горьким соком
И зарослей крапив, где боль всегда свежа.

И где всегда густа трава Косца лесного
И каждый третий куст в упряжке повилик.
Лишь только потому, что ты его основа:
Несёшься праздно ввысь, а путь твой невелик.

Неистовство пути. Какая сверхзадача
Ведёт тебя, глумясь, на плаху косаря?
Над скошенной травой то ли смеясь, то ль плача
Летит моя душа на встречу сентября.

По заячьей тропе спускаюсь к многостволью,
У роковой звезды прошу немного сил.
Уходит мирно ночь. Звенят стога. Приволье.
И брошены средь трав, ржавеют зубья вил.


07.94 - 26.11.01


…такого жаркого лета

* * *


…такого жаркого лета
не ожидала земля:
дымились, туманом одеты,
осины и тополя.

И с этой картиною странной
не мог я смириться никак:
горел воспалённою раной
за полем сухой березняк.

Синел по оврагам цикорий
и даже чертополох
искрился в пунцовом уборе,
бесцветным казался лишь мох.

И уж выползал на дорогу,
которая в зное клубясь,
куда-то на берег отлогий
с ним вместе ползла, золотясь.

А ночью неистово ярки
горели в траве светляки
и вспышками точечной сварки
свои озаряли мирки.

Скудело ночное светило,
стекая по сучьям дубов
и вилы, обычные вилы
шептались у чёрных стогов.

И всё затаилось, похоже,
в немом ожиданье грозы,
но мазали утром по коже
былинки совсем без росы…

И после, когда спозаранку
прищучивал стадо пастух
и не щадя, наизнанку,
мой выворачивал слух,

трезвоня кнутом-неваляшкой
по гребням коровьих фигур,
он бил музыкально, с оттяжкой,
пьянчуга и балагур,

мне снилась деревня, просёлок,
телега, суглинок, ручей,
усталый реаниматолог,
мне шепчущий в ухо: Ты чей?

Мне снилась зябкая небыль:
июля летящая дробь,
и с клироса пенье о Небе,
и мама и простенький гроб.

Холодные губы и руки.
Мне - десять…уже за рекой
какие-то странные звуки
И голос, в котором покой…

Мне снилось жаркое лето:
я еду в вагоне домой
и дым паровозный, и где-то
свет тусклой звезды надо мной…

4.08.02

Дачный романс



...И снова в сад, где тает вечер,
Вступает август под хмельком
И тем пронзительнее встреча
Перед угасшим камельком.

И мы не молоды и горьки,
Как эти дачные плоды,
Сидим вдвоём до самой зорьки,
Над нами Звёздные сады

Горят соцветьем чёрной Лиры:
Смородин, дикой бузины...
Мы как влюбленные сатиры
Медовым августом пьяны

И неожиданным ненастьем,
Где капли крупные дождя
Зайдутся в листьях, тайной страстью,
Сердца хмельные бередя.

Где дрёму гиблого колодца -
Чревовещателя земли,
Заполнит эхо - скрип воротца
И шепот, тающий вдали.

Где светлый Григ и грустный Дворжак,
И старых яблонь тяжкий сор
Вдруг чем-то вечным растревожат
Кузнечиков согласный хор.

Где неожиданно и просто,
На том краю, где рассвело,
Увидим ближнее село
И серые кресты погоста…


5.08.01 г.



Бессоница


* * *

Легко и буднично, стекая с облаков,
полна разоблачений и пророчеств,
ко мне бессонница - посланница богов
заявится с котомкой одиночеств.

Заполнит все пределы естества,
остудит сердце, вспомнив случай некий
и праздность летнюю, а осень и листва
багряным отсветом мои украсит веки.

Развесит тени, бросит на кровать,
в прокрустово безумство листопада...
Я снова буду, мучаясь гадать
за что мне эта участь и награда.

И высшей мерою положенная жизнь:
полночный кофе, валидол и "Ява",
бессилье лампочек, карандашей и линз,
и горьких строчек сладкая отрава.


15.09.01

 

 

Графика автора

Когда в плену ночного полустанка
тебе откроется творцом забытый мир,
где скрип колёс, как тихий стон подранка
и клён суров, как славный гордый Лир,
склонивший голову свою лишь перед богом,
которому названье - эта ночь…
Мы все стоим перед её порогом
такие же склонённые точь-в-точь.

Здесь клевера старинные настои
дурманят сразу тысячи голов
и звёзды, как печальные изгои
скитаются среди немых стогов.

Здесь август – господарь.
Над чернолесьем
гуляет неизбежная печаль.
Мы не слышны. Цикады словно беси
волнуют сердце, оглашая даль…

Здесь жизнь и смерть.
И крупными мазками
на полотне её застигнуты врасплох
и ты, и я, и полночь вместе с нами
на краюшке недремлющих эпох…




Ноябрь

* * *

…но, боже мой, какое же везенье -
вдыхать ноябрь слякотный и грустный,
как будто из ветров промозглых зелье
аптекарь приготовил мне искусный.

Он взял щепотку горького исхода,
листвяный обморок и горсть каштанов,
долги и сплетни, что в остатках года
всегда как неизбежность или данность…

Он как хозяин мудрый, но сутяжный.
Ему оставишь душу без остатка…
К лесной осине праведной и влажной
я прислонюсь слабеющий и шаткий.

Я заболею - отогреюсь чаем,
припомню всех истцов без исключений.
Когда ноябрь - ты ещё вначале
всех, всех предзимий и стихотворений.

Всех, всех посулов. Если дрогнут губы -
им нет доверья - ложны обещанья.
Сожгу мосты и письма. Почерк грубый,
как остовы на отмели песчаной.

Где чайки властны и неоспоримы,
и берег принял, вдруг, весь сор эпохи,
и ропщут под корягами налимы -
мне кажется, я слышу рыбьи вздохи…

И если захочу вернуться снова
к тебе, мой друг, - неволить не посмеешь.
Ноябрь как чёрт - иммунитет от Слова -
и не поможет даже в каплях Береш.*

И не поможет прошлое везенье:
пусты просёлки, просеки и сотки.
Я вновь бреду домой тропой осенней
одной единственной, но самою короткой…

28.11.02


После дождя

* * *


Причуды расцвеченной капли
На кончике тонком иглы.
И сосны, как гордые цапли,
Застыли, чуть выгнув стволы.

Раскрыты все таинства леса
И беспредельно ясны,
И чувства в таком равновесьи,
Что, в сущности, и не нужны.

Что, в сущности, с этой минуты
Раскрыт их таинственный стиль,
Где тяжкие летние путы
Лишь придорожная пыль…

Где ветры целебным настоем
Тебя лишь на миг усыпят,
И каждый пенёк удостоен
Присутствия нежных опят.

Где душных оврагов цветенье
Таит толи жизнь, толи мрак.
И в этом хитросплетеньи
Не разобраться никак.

Но принимая на веру
Испуганный шёпот листвы
И стеблей лесную манеру
Упрямо держаться на вы,

Я признаю верховенство
И мудрость июльской поры,
Где хрупких тенет совершенство
Искусней вселенской игры.

Где сосен сюжет так восточен
И врезан в проёме окна,
Старинною графикой точек
На фоне речном полотна.

Вот кони…вот люди…всё круче
Ползёт караван в облака,
Наверно погонщик измучен
И кони устали слегка…

Но всё изменяется…в дымке
Уже исчезает сюжет
И снова на старой картинке
Лишь сосен немой силуэт.

И снова неслыхано-тонок
Мне слышится их звукоряд,
Когда, вдруг, как будто спросонок
Иголки заговорят.

И снова окажется лето
На кончике тонком иглы
Всего лишь последним сюжетом
Исполненном в капле смолы…


20.07.2000 г.



Стекают капли не спеша...

* * *

Стекают капли не спеша,
снег третий день уж тает кряду
и не перечит лишь душа
такому скорому распаду.

Сменяет масленицу пост,
земля стремится к откровенью,
как будто рвётся тонкий холст,
на лоскуты, дробя творенье...

Бесстрашно прожит день и час,
но февралю опять, вдогонку,
я выношу в который раз
души прозрачную иконку;

и чёрных веток на снегу,
такой отчётливый на крыше,
я дивный росчерк берегу,
подаренный мне кем-то свыше...


26.02.01 г.


* * *

Ложился снег
непрошеный и праздный.
Он бился в стёкла,
не давал уснуть.
Душа моя,
какие же мы разные,
хотя одна
у нас, наверно, суть.


Растает ночь.
Забрезжит день, не встреченный
ни мыслью,
ни дыханием сердец.
Вот мы стоим
в предзимье,
словно в вечности,
в её ветрах
заблудшие вконец.


Они позёмкой,
словно сетью хлёсткою,
уловят душу,
где-то так словчат,
что ты почувствуешь себя
наверно тёзкою,
не отлетевших
в тёплый край галчат.


Повымерзнет всё то,
что не отмолено.
Забередит душа,
как домовой,
в январь
уйду тропинкой
узкой, не проторенной,
как уходили
пилигримы встарь.


Уйду на стылую
распластанную озимь,
где нет ни памяти,
ни жалости,
ни слёз,
где нет зимы и стужи,
только осень
свой тянет в небо
пламенный обоз.


Где неспроста
причудливо и буднично
взовьётся в пажитях
урочная звезда
и будет падать
золотистым блюдечком,
послушно падать,
тая без следа.



Июнь

* * *

Стоял удушливый июнь,
А может брёл в сады, неспешный,
И на обрывках праздных струн
Играл мотив, гремя столешней.
Он был пока ещё немой -
Ленивых гроз интерпретатор.
Гудел сосновый резонатор
Его гитары боровой.
И, затаив дыхание, дятел,
Вращая бусинами глаз,
Подумал, что, наверно, спятил,
Забыв свой вечный парафраз, -
Такой стоял июнь неспешный.
Клубилась таволгой трава
И на опушках мудрый леший,
Ворча, укладывал дрова:
Бревно к бревну - хаос полениц…
Среди забытых костровищ
Пожары трепетных растеньиц
Бросались искрами в камыш
И гасли, уходя в болотца...
Среди осок и бузины
Бродил июнь и тишь колодца
Была лишь каплей тишины,
Лишь отголоском сонной сини.
Смолясь, поскрипывал июнь
И дни отчаянно просили
У ветра стужи: "Только дунь!".
Был час по-летнему неспешный:
Сирень, жара, солнцеворот,
И я, слегка седой и грешный,
Как этот високосный год.

06.1998 г.


На перекрестке трёх дорог...

* * *

На перекрестке трёх дорог,
которым нынче нет названий
стоит мой старенький чертог
ещё под крышей, но без ставен.

Не стёкла треснули - зрачки
оконных потаённых взоров.
Тряпья надежд сжигаю ворох
я там беспамятный почти.

И обжигаюсь их огнём,
скуля щенком, забытым богом,
там за невидимым порогом
ищу затерянный проём…

Перебирая пыльных стен
лишь мне доверенные знаки,
снимаю сердцем злую накипь
уже обуглившихся тем.

И не испытывая боли,
врачую жар календаря
быльём заснеженного поля
при тусклом свете декабря.

И не ищу примет и истин -
им несть ни места, ни числа.
Сквозь снег похрустывают листья -
ещё горячая зола…

Ещё тревожит белостволье
в плену отбеленных тенёт,
а приглядишься - просто колья
да ветер за душу берёт.

И знает только бог да нечисть,
как неоконченные в высь
мои стихи в печную вечность
дымком горчащим унеслись…

2.12.01.


Март

* * *

Бескрайний март и скажет кто-то:
"ну, вот дожили до весны".
и снова бренные заботы
сердцам больным припасены.


словоохотлива природа.
безвкусен слог, бездарен лист.
и не рожденная порода -
тот ствол, что грозен и бугрист.


и поиск вечного не к месту,
и у мгновений столько слов,
что все старания норд-веста
лишь пенье сучьев и стволов.


но бессловесным предстояньем
на самом краюшке межи
полна душа… за стылой гранью
её ночная тень лежит.


там, где истоки дня и ночи
уже отчётливо видны,
и где молитвою отсрочен
инфаркт до будущей весны...



12.03.02


Ландыши


* * *

На могиле бабушки отцветают ландыши,
Мокры и причудливы клёны да сирень,
И не слышно "Отче Наш" и не слышно "Кадеша"
Только вековечная рядом бродит тень.

Нет, не та, которая пьяного сожителя
И не мужа первого, ибо вместе спят…
Лёгкий трепет ландышей - сплетни небожителей
Даже если слышимы - только звукоряд.

Сколько вёсен минуло, сколько снов непрошеных
Отцвело в бессоннице, отлетело в синь.
Я держусь за краюшек памятью подкошенный
Рода непутёвого - внук, потомок, сын.

Если вправду, Господи, ты прощаешь разное,
Отчего ж покоя нет - в сердце крик да гам!
Может потому что... память - вещь заразная
Да на тропках праведных вечно старый хлам.

На могиле бабушки отцветают ландыши,
Пахнет сорной горечью смертная межа…
Я в оградке ржавенькой все узоры-вкладыши
Краской серебряночкой крашу не спеша.


19.05.02


Неверен шаг твой...

* * *

Неверен шаг твой. Пройден путь.
В полях лежит туман забвенья.
И кажется понятной суть
Бессмертья слов и вдохновенья.

Ещё гордыня гложет грудь:
Как бес искусна и глумлива,
Но ты, спасительная грусть,
Врачуй зудящие нарывы…

Уже никчёмна страсть морфем
И истин прочная основа,
И вся премудрость вечных тем
Не стоит костерка лесного…

Не стоит весь талант потерь
Листа слетевшего случайно…
Я выйду утром, словно зверь,
На просеку дерев печальных.

И вдоль пойду шуршащих стен,
Где яд и пурпур бересклета
Течёт по сучьям чёрных вен
Лучом холодным не согретый.

И там застыну в немоте
И неизбежности удела,
И кто-то свой,
Сквозь крест прицела,
Меня заметит в темноте…


19.02.02


Жизнь

* * *

Под твоим просторным небом,
Из твоих небесных рук
Всё приму: горбушку хлеба
И святую соль разлук.

Всё, что ты мне здесь отпустишь:
От дождливой синевы
До вечерней росной грусти
Недокошенной травы,
Всё приму и всё приемлю.
Только в час, когда закат
Обнимает жарко землю,
Ты прости, в чём виноват.

Не спеши меня утешить
Дивным светом куполов.
Мне дороже нынче леший,
Заплутавший меж стволов.

И угрюмый синий ельник
Над туманною рекой,
Полосатый, словно тельник,
Чьей-то брошенный рукой.

И дороже вышних судеб
Злой кукушечий отсчёт…
Я сегодня неподсуден,
Как малец, рискнувший вброд,
Испытать себя водицей
Ледяной, с названьем - Жизнь…
Годы, словно чьи-то лица,
Отражаясь, в ней слились
В ленту-дымку, прячась, где бы
Не найти их вдоль излук,
Под её просторным небом,
В горькой заводи разлук.

23.05.01



* * *

…А ночь опять изменит неизбежно:
природу слов, чернил, первопричин,
и отлучив от сна, рукой неспешной
сорвёт цветную кисею личин;

Сочтёт дела от мала до велика,
измерит душу, словно путник брод,
и на рассвете с первым птичьим криком
неровною строкою оживёт…


31.10.02

Мир без любви бы не выжил...

* * *

Снова пугает и мучит зима.
Лес тонкой дымкой острижен,
но я твержу, как безумный Фома:
-Мир
без любви бы
не выжил...

Даже когда мы, как веточки верб,
гнёмся под ветром всё ниже,
то и тогда прошепчу я, поверь:
-Мир
без любви бы
не выжил...

Выпиты фляги. Из сердца долой.
Дым от костра шатко-рыжий.
Но на снегу кто-то чертит золой:
-Мир
без любви бы
не выжил...

Я поседевший стою у окна.
Парк утонул в грязной жиже.
Будь же что будет,-
ведь дожил,
весна:
-Мир
без любви бы
не выжил...


Вдохновение

* * *

Неспешная июльская трава.
Так выдалось: дождливо, но отрадно.
Оно придёт незримо, безпарадно,
до самого, быть может, Покрова.

А дальше – больше, светотень и краски
на землю опрокинет небосвод.
И среди ветра и болотной ряски
прижму к груди колючих слов осот…

и так мучительно, болезненно и сладко,
до бреда в горле, до сведённых рук
оно придёт вдруг исподволь, украдкой -
мой чуткий враг, мой ненадёжный друг.

И кажется до святости полшага,
и сердца не слукавит гордый бес...
Я жду его, дурманящая брага
слезы случайной душу не разъест.

Я защищён, я думаю о вышнем.
Лишь памяти всезнающая явь
в мои хоромы поступью неслышной
приходит и приказывает: «Правь»


07.94