За занавесью слов и снов
среди бредовых вед,
там, где неистов и багров
горит, не гаснет свет,
под шёпот чёрных мудрецов,
читающих Талмуд
над светлой памятью отцов,
лежащих где-то тут,
на зеркале свинцовых вод,
где старый дед Харон
кого-то в лодочке везёт,
не думая о нём –
лежит огромная страна
гораздо больше той,
где, раз очнувшись ото сна,
мы родились с тобой.
Но никуда не делся сон –
лишь притвори глаза:
Недвижный плёс. Старик Харон.
И чёлн, плывущий за…