Э.Крыловой (Sub specie mortis)
* * *
Москва. Предзимье. Мутное окно,
созвучное понятью "растворённость",
как у поэтов принято давно,
обогащает одухотворённость.
За ним витает путаный декабрь,
назойливее семечек и сплетен,
и сладко шепчет на ухо: «Дикарь,
не бойся крепких слов и прочных петель»;
как мудрый друг твердит оксюморон:
«бессмертие лишь разновидность тленья».
Об этом говорил ещё Харон
той осенью, когда без вдохновенья
текла река - бесстрастна и грязна,
забывшая о пламенных истоках...
Но кто-то мне талдычит: «Смерть красна»!
Но только тот, кто не был на уроках -
уроках, где не ангелы снуют,
а вместо Духа - едкая карболка,
где из останков лирики встают,
нет, не стихи - а Бродские в бейсболках.
Но зажигает нам за речкой Стикс
костры надежд слепой фонарщик Гадес.
И если даже смертных жалит стих,
глаголом жечь... сомнительная радость.
Наплюй на страстный шелест дневника,
на латанные беглой ниткой чувства:
здесь присные - бескрайние снега
и полустанок, где темно и пусто,
да утренний протяжный перволай -
просодия сквозь сон зимы трескучей,
и если можешь, друг, не умирай,
ведь очереди нет, есть только случай ...
А может быть дотянем до весны,
ныряя и поёживаясь в Лете,
и если оболочки нам тесны,
то станем бестелесными как ветер,
вернёмся на исходную опять
без жалких катехизисов и строчек,
лишь только для того, чтобы понять,
в чём умысел непрочных оболочек.
И вот тогда откроется стезя -
не райских кущ потёртые воротца,
и встретит нас, быть может, прослезясь,
великий Дант на краюшке болотца...
20.12.2006
_________
Тема №1
Э. Крыловой (сонет № 2)
…От настороженного взгляда
спасенья нет.Там, в вышине,
скрипит набухшая ограда
и кот крадётся по стене.
Добряк кровавый и послушный
вершит привычный свой обход:
он тянет лапы, чешет уши,
зевая сладко, морщит рот.
Он как затейливый иероглиф
в злой тарабарщине весны.
В извивах бархатной спины
ты вряд ли разобраться смог бы.
Ты вряд ли разобраться смог бы
в тугих извивах бытия,
где каждый голубь старцем согбен
как ты и я, как ты и я.
И капли с крыши исходящи
как сноски в рукописи дней,
но в этой повести пьянящей
есть тот, кто тоньше и умней.
Он дышит мне вослед упрямо,
он пишет сагу на ходу.
Какая выспренняя драма,
где в эпилоге я бреду
уже за той полночной гранью
по кромке сумеречных лет,
где горький искус ожиданья
важнее всех былых побед;
где неприкаянностью вешней
ещё полны душа и грудь,
где мудрый зверь, как день неспешный,
свой прерванный продолжит путь…
11.03.2005 г.
______
Искушение
Э.Крыловой (У горы Синай)
* * *
Когда Господь, в пустыне искушаем,
страдал от голода, жары и немоты,
парнишка, жаждой рифм обуреваем,
исписывал затейливо листы.
Иисус твердил: блаженны нищи духом,
всем остальным - беспамятство и скорбь.
День тяжелел под тополиным пухом,
и лишь поэт был лёгок, быстр и горд...
02.10.2005
_________
Иов
Э.Крыловой (Неверье, вера...)
* * *
Когда беда приходит разом,
о, как спасительна мольба.
Она как липкая зараза
тревожит всё, что выше лба.
А ниже только боль и вопли,
и несмолкающая кровь,
и утирает наши сопли
богооставленный Иов.
5.03.06г.
Эпиграмма
..........................................
Москва весьма черноголова.
Идет миграция племён.
Расшатываются основы
под грудой выцветших знамён.
Пора, мин херц, учить китайский,
хоть и в английском - ни бум-бум.
Хорош молчаньем ландыш майский
и тишью - просветлённый ум!
Элла Крылова (Так вообще)
* * *
Москва весьма черноголова,
но это только на глазок.
И повторяется всё снова:
орда, поляки, крым, восток
Пора, пора нам чайна-таун
открыть на западе Москвы,
чтобы избавиться от саун,
девчат продажных и братвы.
Там наедимся всякой снеди:
собачек, кошечек, лапши...
А вас прошу, meine фрау-леди,
вдыхать поглубже ландышИ!
__________
А над улицей...
Г.Гридиной
* * *
а над улицей висят толчок и кран...
эй, неверные, читали вы Коран?
Сура первая - ну прямо "Отче наш".
...дом зачистили? что? нет? давай шарашь!
Лейла, Фатима или Амнат...
забирай, герой, девчонок всех подряд.
что нам девственницы недороссиян,
если ты уже от крови в стельку пьян.
"не виновны, потому что был приказ..."
ах, родные, это точно не про нас,
и землица тут не пашня - колея...
что за личико там прячет Зульфия?
а у личика оскал, как нож, кривой.
кто ж тебя зарезал, рядовой?
не спалось ночами, плакал, волком выл.
получи, кунак, фугаску и тротил.
вера, люба и надежда... в храме тишь.
без отца так беспокойно спит малыш.
где ты папа? убиваешь? а зачем?
по контракту, чтоб жилось счастливо всем,
чтоб в Рязани или в Вологде потом
не скитались, а купили крепкий дом.
А ещё ковер цветной и "жигули" -
всё за белый тот аул, что вы сожгли.
на стене висит серебряный кинжал.
ты тогда его на "муху" обменял.
ну и правильно не думал: свой - чужой...
все "под мухой" над кровавою СунджОй.
вот и ветер тычет сучьями в дома.
над Окою и над Тереком зима.
и читает на ночь Ваха и Иван,
кто Евангелие вслух, а кто Коран.
__________
Давить по капле... (Александру Шведову)
Александр Шведов (Земля уже не девочка (Л.Малкину)
* * *
Давить по капле из себя поэта
бессмысленней наверно чем раба...
Мой чуткий друг, пусть песня недопета
и чешется распухшая губа,
вкусившая острейший искус ямба
и дактиля коварный поцелуй,
поэзия опаснее чем мамба:
с ней просто так от скуки не балуй!
Где водка не проймёт - повяжет дева.
А с нею аллегорий липкий пуд
потащишь за собою мимо хлева:
вот где, поверь, элегии живут.
И "письма с понтом" станут ли утехой?
Эпистола ведь нынче не в чести.
А рукописей честные огрехи
редакторы успеют подмести...
А впрочем, есть, да есть, на свете мера:
любить бесстрашно и не про запас:
у Чёрной речки или в "Англетере",
но это, друг мой, точно не про нас...
За окнами сейчас дожди и слякоть,
Москва обременённая ворьём...
Давай зайдём в кафешку покалякать
и тихо Окуджаву напоем...
Москва, 2 августа 2007 г.
__________
(А.Шведову)
Валютой местной будет наша память (Л.Малкину)
Александр Шведов
* * *
Наша сущность, друг сердечный, кость и кожа,
из которой бесконечен гул стенаний.
Если вправду жизнь на сон дурной похожа,
что бояться нам расхожих предсказаний?
Мы в Элизиум с тобою не проскочим
на подножке быстрокрылой колесницы.
Как там, в кущах, я не знаю. Между прочим,
мне по нраву даже с язвой здесь томиться.
Вдохновенье, говоришь, безумство, девы...
Всё расчёт слепой и только в жизни спешной.
Даже если ропщешь: где вы, где вы?
Все равно одаришь память ложью грешной.
Но, а ложь, как домовой, ворчит ночами, -
нам бормочет о просроченной надежде.
Я в заморские таблетки, между нами,
уж давно не верю так, как прежде.
Что касается монет - они нам прочат
ленный отдых в Касабланке иль Помпеях.
Но на самый крайний случай можно в Сочи -
от свободных, но "нетрудовых" копеек...
Левантийским, пти шабли иль теплым кьянти
мы наполним там желудок до аорты,
если вдруг отыщем добрый "крантик"
где-нибудь подальше бедной Порты.
Над Москвой, ты видишь, солнце тает.
Осень здесь привычней, чем в Тоскане.
Ветер превращает листья в стаи -
мало нам чудес в библейской Кане?
Я хвораю больше года - ликом белый.
В дольнем мире мы, как боги, одиноки.
Но детей, поверь, не разучился делать -
это ль не бессмертия уроки?
И любовь не оскудеет - лишь поверь ей,
даже если годы горбят спину.
Мы, конечно, тут немножко звери
от неверия в свою первопричину.
Дни к неделям льнут. Всё ближе, ближе
вход, где нас встречает мрачный Пётр.
Даже если нас Господь прилижет,
всё равно нам не пройти его осмотр.
Мы иные твари - жизнелюбы.
Нам ли внуков нянчить от отчаянья?
Мы всегда целуем женщин в губы,
даже если эти губы в молочае.
Но в последний миг в глухой больничке
вспоминать я буду не мадонну.
Взгляд свой устремлю к беспечной птичке,
в небесах щебечущей над домом...
А пока пусть будет всё, как в этой жизни:
шёпот беззастенчивой девицы,
бодрое "ура" родной отчизне
да на стенке виды старой Ниццы...
13.10.2006
__________
Игротека
А.Остудину
Мисс Доброй Надежды
* * *
Так - жаль мне тебя, но - удобно:
волшебной ламбадою - даль.
Потрёшь её памятью сдобной,
глядишь и исчезнет печаль.
Будь умничкой, я же, твой фунтик -
не лазарем жизнь прожигал...
Вот "puma" кроссовки - мой "пунктик",
я лучше ещё не видал!
Пускай не достанется места
в плацкарте, где скромен уют,
где тянет сортиром и мессу
железки на стыках поют.
Забьем "дурака" или "бинго"
без компромисса на бис...
Тяни из колоды, дуринда,
картонной надежды Улисс!
________
Андрею Коровину
кунжут кунжут Кенжеев каждый день...
("Бахыту Кенжееву", Андрей Коровин)
* * *
цветков, цветков, Кенжеев каждый день
мы слышим до того, что все опухли.
Уже наверно знает каждый пень,
что дым отечества хорош и даже тухлый!
цветков, цветков, Кенжеев повторить,
три раза в день размешивать в кумысе,
в канаде - праге разве плохо жить,
поглядывая вниз с заморской выси?
а здесь Отчизна - русская зима
не оставляет - стыла и знакома...
и крикнуть хочется: какого же дерьма
по-русски пишете...
Писать ведь надо дома!
___________
Поэт
Наталье Вареник
* * *
«Поэт – он божьей милостью поэт».
Но только если дар - ошибка бога.
Вот так средь ёлок хрупкий бересклет
вдруг вспыхнет ярким пламенем у лога.
Как человек, лишенный прочных жил,
подвержен он превратностям стихии:
он в энный раз бессмертье пережил
и вновь настигнут - всё-таки стихи ведь...
Почти творец. Изысканный сюжет,
уверенный, лишённый грязи почерк
страшней, быть может, отказавших почек:
а времени на правку больше нет...
7.11.06 г.
_____________
Ялта.Чехов.(Станиславу Минакову)
Станислав Минаков "Шампанское"
* * *
Пить шампанское прИ смерти это не грех.
Если пить - лучше пить Новосветское.
Антон Палыч - он гений! К тому же из тех
кто не стал бы хлестать "Советское".
В Ялте дамы опаснее, чем купорос,
исключенье - бурятка с собачкою...
Нынче в чеховском парке туберкулёз,
наркоманы с набитыми пачками.
А придут крымчаки, вместе с ними мулла, -
и устроят намазы площАдные.
Вас, Чехонте, - так кажется мама звала...
Имя, доктор, не знает пощады.
Мы сегодня на пляже почти без трусов
и шампанское пьём полусладкое.
Я в очках (без пенсне, сбрил усы), без усов,
всё равно настроение гадкое.
От того, что когда-то он здесь сотворил
"Трёх сестер" и "Невесту" "В овраге"...
Но а мы православные... из гамадрил
здесь куражимся, пьяны и наги.
И на рейде уже не стоят корабли:
отошли в синий сумрак сердешные.
Я шампанское пью, наклонясь до земли,
прирастая к ней мыслями грешными.
Вспоминаю, как Ося, мудрец, написал:
"...лучше, дескать, жить в Ялте у моря"
В Баденвейлере кто-то* ещё умирал,
но не помню от пьянки иль с горя.
Я сижу во дворе - опадает инжир.
(скоро в Чехове грянут морозы.)
Ф.Шаляпина крутит сосед, аж, до дыр:
он без Понта здесь лечит неврозы...
*Крейн (Crane) Стивен (1.11.1871, Нью-арк,
штат Нью-Джерси, - 5.6.1900, Баденвейлер, Германия),
американский писатель
___________
Женщина
Алексею Ивантеру (Алочке)
* * *
Несовершенен бог, создавший чудо -
Небрежное и грубое дитя,
В котором дремлет чуткое, под спудом,
Его второе, женственное « Я ».
И первородный грех уже не вечен,
Не актуален первозданный гнев,
И двойственной природой искалечен,
Ты прячешь боль, себя преодолев…
И отделённая бездумно плоть от плоти,
Став частью целого, в котором дух кипит,
Рождая в муках жизнь и зёрна в поте,
Она по-прежнему нетронута в нас спит…
____________
Алексею Ивантеру,
поэту и авиатору.
* * *
Белая равнина,
солнце да снега.
голубой щетиной
рощ полудуга.
промельк искромётный
снежной шелухи
да дымок залётный
с залесной стрехи.
стылая равнина,
вешки да снега.
русская судьбина:
в проруби слега...
милую сторонку
напрочь замело.
лёд как ножик тонкий
разделил село
на того кто не был,
на того кто был,
кто дождётся вербы
в пухе лёгких крыл.
ну, а тот пропавший
лихом ли, в бреду,
не на поле павший,
не накличь беду,
покорись равнине
в мудрой немоте,
не шепчи судьбине:
«мы не те, не те…»
и в любви сермяжной
не ищи слегу.
разве тот отважный
кто на берегу?
белая равнина:
ветер вдоль леска…
древняя картина,
давняя тоска.
только посредине
полотно сечёт
серебристым клином
долгий самолёт.
___________
Памяти друга
МД
Скоропостижно скончался 22 мая 2000 г.
* * *
Ну, как ты там, дружище, Мишка?
Ты слышишь - всхлипывает мать…
Теперь ты, вот, не понаслышке
Прилёг в небесную кровать.
Не дремлется тебе, не спится -
Такая тишь да благодать,
Что даже хочется напиться,
Да не кому теперь подать.
Здесь ангелы снуют, поди-ка,
А может, нет их - только дым?
Наверно, это очень дико,
Вот так исчезнуть молодым.
Наверно это очень страшно,
Прослыть усопшим навсегда.
А помнишь, Миша, древний Кашин:
Речушка, тихая вода…
И шутки, шутки, разговоры.
Мы молоды и не грешны,
И жизни золотые горы
Меж нами распределены.
Но вот, как видишь, где-то выше,
Тот, у кого особый счёт,
Наверно нас тогда услышал
И сделал всё наоборот.
Взамен роскошных обещаний
Теперь небесная купель.
Что смерть?
Пустяк…лишь расставанье,
Всё та же грусть и канитель.
Что голубеет там - желанье?
Не тянут ли к земле грехи?
Зато, какое наказанье -
Писать никчёмные стихи.
А вот пишу, пишу, не зная,
Зачем они тебе, мой друг?
Я, знаешь, сам стою у края,
А этот край, быть может, круг?
Он заколдованный наверно,
Как всё чему нет и конца…
Ты веришь, Миша, очень скверно:
Я вижу по ночам отца.
Не то чтоб я таил обиды:
То всё душа - как старый плед,
Чем крепче бьёшь, тем чище виды
Ночных таинственных тенет.
Ну, всё прощай, уже светает.
К дождю - светает не спеша.
Вон, видишь, Миша, отлетает
К тебе ещё одна душа…
6.07.2000 г.
_____________
Виктории
Безвременно ушедшей ВН
* * *
Ещё лицо твоё не безобразно,
Хотя душа уже ничейна,
И глаз твоих богообразно
Неутомимое свеченье.
Сквозь сумрак неизбежной ночи,
Невыразимо и прозрачно,
Сквозит любовь, но беспорочна
Теперь она, пусть и безбрачна.
Больничная смешная роба
Ещё больней, чем все проколы.
Но что же делать, коль хвороба
Неистребима, как монголы.
Мучительно больное иго:
Иглой прошьёт, кроша височек…
А ты была ведь торопыгой
И лёгкой, как резной листочек.
Весёлой, сладкой, не весталкой -
Любовницей…Чужой причуды
Слепой заложницей, а стал я
Несчастней и подлей иуды…
Постель остынет. Не прощаясь,
Не комкая воспоминанья,
Ты просто выйдешь не стесняясь,
Ни слёз, ни слов, ни покаянья;
Не воплей боли, не зачатья,
Которому не повториться…
Лишь ощущение объятья -
Как рамка на застывших лицах.
И не останется ни вздоха,
Ни трепета прикосновенья,
Лишь ощущение подвоха -
Как таинство исчезновенья.
Как чернокнижника проклятье:
Предательское растворенье -
Повисшее бессильно платье
У спинки стула… на мгновенье.
10.02.2001 г.
________________
Анне Креславской…
* * *
Когда скудеет божий дар,
Тогда стучится в окна старость,
А с ней полуночный кошмар
И несмирение, и ярость.
И привилегий нет у нас:
В награду - дачные именья.
И шепчем мы в который раз
Друг другу горькое: Ты гений!
И разве отданы долги,
И благодать смиряет лица?
Но кто-то шепчет нам: Не лги!
Ещё не кончена страница,
Где всем сомненьям вопреки,
Оставив склоки и стенанья,
Мы ловим смертный пульс строки
И Музы лёгкое дыханье…
________________
Памяти Евдокии Ольшанской
* * *
Долгая, долгая осень
за бесконечным окном…
Где тебя, милая, носит
лёгким прелёгким пером;
светло-небесной пушинкой
или синичьей судьбой?
Справит октябрь поминки:
нам за тобой, за тобой
только на вряд ли угнаться
как не ферти-не верти:
нет в нас ни капли грации
чтобы вот так уйти;
чтобы не пахло бездной
точнее – нашатырём,
чтобы стихам было тесно
в лёгком отёкшем твоём;
чтобы сквозь сумрак столицы,
из траурной суеты
крохотной точечкой-птицей
наши светились черты…
19.10.03
__________________
Иосифу Бродскому
* * *
Над мёрзлой пеной серых крыш,
среди ветров из белой ряски
ты очарованно стоишь,
внимая звукам без опаски:
и слышишь улицу и крик,
за петербургской канителью,
где одинокий снеговик
скорбит как Покрова на Нерли;
и грани тонущих оград
не в тон лагун, не в иглах пиний,
и умирает снегопад
под тяжестью трамвайных линий
тех площадей, где волен бог
косноязычием облыжным
растрогать душу, где листок
за океаном станет книжным;
и сколько б не было тоски
на виа Rocco или пьяцца,
как хочется хоть на мыски
над горизонтом приподняться!
Где кажется вселенским свет,
что выпал вдруг как из под спуда,
где бьется сердце и посуда,
когда на кухне бога нет...
______________
Ты помнишь, Эва...
* * *
Моей польской подруге
Эве Бохеньской из Бохни
посвящается…
…А где-то капала вода
с бесстрастьем метронома
и превращалась без труда
в ручьи на крыше дома,
сливаясь в узкий водосток,
опять стучалась в стёкла…
Ты улетала на восток
к морям каким-то тёплым.
....................................
С шипящей склянкой "Оранжад",
с улыбкою без смысла,
как божество Упанишад
смотрела ты на Вислу.
Где Вавель шпили воздымал -
обугленные смерчи,
а ты входила в тронный зал
и за тобой не поспевал
ясновельможный вечер…
Там пел трубач святой мотив
с костёла Вечной Девы,
а мы, смеясь, аперитив
и маринады горьких слив
глотали... помнишь, Эва?
И было душно от гвоздик
и голубей повсюду,
и что-то мне бубнил старик
на ухо про Иуду…
И над Суккеницами в ряд
висели алебарды,
и плыл над Краковом закат,
и пели песню барды
про славный город и вислян.
Не помню их припева…
И плакал рядом старый пан,
ты помнишь пана, Эва?
Мы уходили… сладкий дух
скользил из подворотен:
кориц и кофе, словно пух -
навязчив и бесплотен…
И был один на сто планет,
на сто морей, хоть сдохни,
кофейни старенький корвет,
плывущий прямо к Бохне…
18.12.01
________
Михаилу Гофайзену
"...Есть одиночество и Бог,
и сфер неангельское пенье,
и звёзд ночной чертополох..."
М.Гофайзен
* * *
...И нет конца тем предрассудкам,
что ты один, а в небе Бог.
Лишь ангелы подобно уткам
в силках орут у наших ног...
_________
Памяти Михаила Сопина
"Что пело, шумело когда-то,
Подмяло. Смело. Унесло.
Одни только серые хаты
Да сонная хмарь над селом".
«Север» М.Сопин
* * *
Над осенней Россией не плачу,
но до боли знакомый сюжет:
горсть махорки,
телега и кляча,
да на пажити ржавый скелет;
волчий рай,
сквозняки и безлюдье,
Лук да Вологды велия грязь…
По просёлкам горластые судьи -
вороньё, чтоб в распутицу красть.
Над Россией - дожди и проруха:
по дороге - непрочная гать...
От листвяного горького духа
может сердце как мячик скакать.
Можно вскриком колодцы измерить
или рощи державный исход,
и услышать коварного зверя,
что в душе одичалой живёт.
Над осенней Россией не плачу.
Здесь у снежно-багряной реки
можно было бы жить и иначе,
да в России, видать, не с руки;
оттого, что сумой и тюрьмою -
даром пишущей голытьбы
мы наказаны кем-то с тобою -
значит, нам не уйти от судьбы,
от несчастья и счастья родиться
в полулагерном дивном краю…
видишь, к югу отправились птицы,
ну а я, слышишь, Север пою;
оттого, что в неведомой хмари
стала жизнь на полкрика длинней,
что мне снится речушка Нарев*,
и девчушка - прабабка над ней…
*Нарев – речка в северо-восточной Польше,
протекающая по болотистой местности,
бывшая многострадальная территория России,
родина моих предков…
03.10.2004
_____________
Про 70-е (Виктору Калитину)
Может быть, я строкой покаянною
Поколеблю махину чуть-чуть.
"Стена". 1975 г. Виктор Калитин
* * *
Вот опять по дорожке в острожину
как незрячие агнцы бредём...
Мы прозреем когда-нибудь, боже мой,-
только если в стихах... о своём.
Почернел от воронок и копоти
перевал, и неслышно муллы...
Конкурс песни закончился в Сопоте:
"Девять граммов" от Абдуллы.
И дружок - я любил его сволочью -
был по сердцу иудушка мне,
он всё книжки высматривал в полочке,
и тетрадочки на окне.
А я жил - не тужил на Таганочке,
где по улочкам снег с говнецом,
там Хлопушу играл в полупьяночке
стихотворец с отёкшим лицом...
И любил я с московскою прытью
евтушенковский хищный оскал,
и хотелось, порою, завыть мне -
так он здорово вирши читал.
И арбатскими переулками
восходили Антимиры.
Их встречали подъездами гулкими
участковые и воры...
и на запад не шли эшелоны,
а тащились с матком на восток.
Слышал: Ёсиф какой-то, лишённый,
проклял родину на посошок...
Вот опять по дорожке в острожину
как незрячие агнцы бредём...
Мы до светлого прошлого дожили,
может, будущим поживём?
_________________
Мир – балаганчик-ностальжи…
Лишь лейтмотив любви неверной,
Как дуновение инферно
Над краем пропасти во ржи…
...........................................
Плащ Гамлета, колпак шута,
Пастушья дудка Крысолова, -
Моя мелодия чиста –
Обман чарующего слова.
Что в искренности той, скажи,
Тебе, пропавшей в голоцене?
Но в гулком зале – ни души.
Стою один на чёрной сцене…
Пусть Режиссёр неумолим,
И наши столь несхожи роли, -
Я тем же ангелом храним…
Синице в небе – вольной воли!..
Геннадий Ермошин (Стансы голоцена)
Но правит бал всё тот же случай:
роняешь флейту... и клинок
тебя коснулся... ядом мучим,
ты умираешь одинок.
Обман чарующего слова,
что жаворонка свист во ржи, -
души надёжная основа
от проституции и лжи;
и толк мы знаем в голоцене,
творя средь хлада ледников,
мы всё-таки, как прежде, ценим:
святых, поэтов, дураков...
3.07.08 г
_________________
Я говорю себе: осваивай потери,
Благодари болезнь, благослови беду.
В умолкнувшем звонке, в задернутой портьере
Не больше пустоты, чем в жизни на виду.
Мёртвый сезон (Владлен Дозорцев)
Когда последний отгремит трамвай,
И море на тебя дохнёт солёной стужей,
не говори: "Спаси...", а просто покачай
устало головой: а вдруг кому-то нужен?
Ведь есть лукавый круг за поворотом дня,
неведомый тупик, где рельсы проржавели...
Как в радиоригонде шум и трескотня,
есть признак бытия, что слаще всякой трели.
Изогнут ствол сосны, кровоточит песок
вишнёвым янтарём, дарует трезвость осень...
И только катерок бредёт наискосок,
кроя пространство дней, как созидатель Росси,
и жизнь - почти центон, в кофейной шелухе
не видно даже донышка надежды,
да и надежда лжёт, как шлюха во грехе,
что разлеглась, смеясь, всех одиночеств между.
И кажется, смирясь, мечтаешь о земном
Без скрипа колесе, с названьем прочным вера...
Полковник, не вини ни память, ни гальеру,
вон, видишь, почтальон мелькает за кустом...
гальера -- специальное помещение
для петушиных боев
Тема: Re: In brevi (вкратце) Леонид Малкин
Автор Леонид Малкин
Дата: 24-12-2007 | 21:35:29
Просто пришлось для экономии пространства собрать старые стихи ( но и новые добавляюся) в циклы.