Возвращение на пепелище

1991

Перрон Казанского вокзала,
казалось нам, изнемогал
от слез. Все ниже нависала
в молчанье тягостном колес
грядущей бездны безнадежность.
Не проникал вокзальный гвалт
в ее разверстую безбожность.
Из глаз в бессилии рвалось
все откровение агоний
задушенных в объятье тел,
приговоренных на перроне
к суду прилюдного конца
и к оправданьям обещаний, –
ты н и ч е г о т а к не хотел!
Но в том сценарии прощаний
ты был за Бога и истца.


***
Я знаю то, что чувствует цветок,
когда его на пыльный подоконник
задвинут и уедут в долгий отпуск.
Я чувствую, как медленно уходят
из лепестков живительные соки,
как падают желтеющие листья,
и никнет стебель, некогда упругий…
Что держит корень в брошенной земле?


***
Между твоей и моей страной -
лишь перелет гусиный,
между твоей и моей тоской -
доводы, судьбы, сны.
Между твоей и моей виной -
лишь нелюбви трясина,
между моей и твоей рукой -
пропасть ничьей вины...


***
Ничего не осталось, ни строчки,
мне стихами тогда не писалось.
Море. Яффа. Маслиновой ночи
вековая усталость.

Ни единого снимка на фоне
первозданных святынь иудейских,
только пачка желтеющих хроник -
оправданья бездействий.

Нет порядка в цепочке событий,
где смешалось все необратимо.
Помню несколько фраз на иврите,
самых необходимых.

Въелся в мозг до ломоты височной
и в беспамятство ветра и неба
запах сытости улиц восточных,
чужеродного хлеба.

Зов реальных библейских ландшафтов.
Чьей рукою ведомая шла я?
Вечной жизнью любви искушал ты,
вечный Ирушалаим.

Все чужое осталось на месте,
цель пути понимаю сегодня -
освященный серебряный крестик
в Храме Гроба Господня.


***
Не на твоей, на моей земле
реки впадают в детство.
Это не мой, это твой зарок –
список запретных тем.
Не на твоем, на моем столе –
время священнодействий.
Годы уходят с вязаньем строк,
чтоб не уйти ни с чем.


***
Фабула со слезой.
Голос и взгляд на память –
тысячи лет тому
шагу за горизонт.

Страшен ли шквал письму
голубя-оригами?
Дерево перед грозой
мозгом спинным пойму.
Взвешенными толчками
выстучи, сердце, тьму.
Высвети бирюзой
черную кровь реки,
заново нареки
именем музыкальным
мемориальный камень
пережитой тоски!
“quique amavit cras amet” *
Спичечной жизни пламя.
Сколько теней за нами?
Прочерк, обрыв строки,
прочее – за полями.

Разбереди огонь
необъяснимым жестом!
Властвуй, владей и шествуй
по пятачку в ладони
жалкого несовершенства
беглой любви в вагоне.

Выстрою дом ветрам
из золотушных веток,
выучу песни рыб
всех затонувших стран.
Правила без игры
в первоисточник света.
Праведный ветхозаветный
пережидаю страх.
Где-то земля горит.
Смейся, пей, говори,
только не это…
________________________
* (лат) тот, кто уже отлюбил, завтра познает любовь


***
От лунных волн – беспамятства прилив:
у вас уже или еще не вечер?
О главном недо/переговорив,
договоримся о случайной встрече
в каком-нибудь незанятом году
в одном из безымянных захолустий,
где игры слов по-прежнему в ходу,
а смех припоминается без грусти.
Там на обед проспавших будят птиц
и теплых пчел несут на цветоложе.
Там лечат дурь, пропавший аппетит
и солнца застарелую невсхожесть.
Там не грешно слегка присочинить,
что можно быть счастливей и добрее,
пока в костре из вырванных страниц,
давным-давно упущенное время
не догорит… И мы, договорив,
наговоримся… о путях обратных.
Сколь предсказуем, столь неповторим
самообман, оплакавший утрату.

Не будет так, как было (бы) уже…
Ведь если бы кому-то было нужно,
чтоб на седьмом небесном этаже
зажегся свет, когда закончен ужин…
чтоб хоть один летучий светлячок
преобразил беззвездное земное…
Гори-гори… и говори еще…
хоть ни о чем… хотя бы не со мною…


2007

Мал и жалок был временный дом,
но бывало ли где-то светлее?
Мы жалеем о времени том.
Время нас, между тем, не жалеет.

Дорогая материя лет
подвергается стирке, в которой
сохранился лишь радужный цвет,
но утрачен рисунок узора.

Я сносила уже до прорех
все, с чем можно носиться годами.
Как живу без тебя? Лучше всех –
не нуждаюсь и не голодаю.

Не пытаюсь тебе объяснить,
что теперь от тебя не зависит
та живая сверхпрочная нить
из обрывков неначатых писем.

Не дано разорвать потому,
что судьба – это дань, а не данность.
Я тебя никогда не пойму.
Я с тобой ни за что не расстанусь.

Нелли Воронель (Ткаченко), 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 337 № 57715 от 20.12.2007

0 | 6 | 2332 | 20.04.2024. 05:55:58

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []