Лествица-седмица

Понедельник
Но не попрать святыни псам! Свиней узнать поможет бисер…
Я доверяю небесам и голубям невскрытых писем.
Простите взгляд мой свысока. А как иначе?! Как иначе…
Вон пляшет ленточкой река, вон – ульи, соты, сотки, дачи...
Всему – святое ремесло, а мне земных плодов довольно!
Корнями сердце обросло – корчуй и корчись, это больно.
Опять лопатки мне свело – я вспоминаю древний навык
И на подбитое крыло все время припадаю набок.
Но воля выбрать повелит свой путь, иные не пороча,
А снизу воет и скулит судьба, сама себя пророча.


Вторник
Болезнь – лекарство от тщеславья – смиряет воспалённый дух.
Тот замысел не станет явью, что скажет внятно: „Я – гряду!“.
Он будет промыслом таланта, кустарной ветвью мастерства.
Как сто свечей, погаснет лампа, и опадёт молвы листва.
Лишь ключевого слова жажда – немая мука во плоти…
Но дар, растраченный однажды,
Не оплатить!


Среда
Вовремя рухнул последний оплот. Славы пожизненной – в ноги обломки...
Я убегу, словно берег от лодки, уволоку непривязанный плот.
Лапу с капканом откусывать страшно... Та ли еще поджидает беда?
То ли пристыло постылое брашно, то ли пристало бежать не туда?
Остановлюсь, а вокруг – пустота… осы гнездятся... не дрогнет осина.
Ночь… двоеночество... ну и трясина! Кто ж мне нахваливал эти места?!


Четверг
И вдруг постичь, что вовсе нет шкалы, как этажей, когда застрянешь в шахте...
О, вы, тупые зрения углы, хотя бы осязанью не мешайте!
Мне ощупью идти на слабый зов сквозь мрак во фраке нынешнего света,
где путь от образов до образов мироточивых – застит вражья свита:
предметники, но не учителя, – целители ценителей обмана...
Осталось выйти в люди из тумана, на классы их и виды не деля.


Пятница
В себя заглянешь: бездна... Бездна! В кровь зеркала бьёшь – им без толку.
А что вам, в сущности, известно? – кривого толка путь и только.
А если в небо окунёшься на миг, не пуганый часами,
то обязательно споткнёшься о тех, что языки чесали.
А что им, в сущности, известно? – мирская исповедь лукава,
когда на Страшный Суд повестка уже в зубах родной легавой,
когда казнить себя – раз плюнуть, помиловать – нет большей муки.
Чтобы в конце на Слово клюнуть и умереть с собой в разлуке.


Суббота
„И не кому руку подать...“
Но в руку подать – так и тянут!
Подашь... Чем щедрее, тем дважды, скупой, заплати!
Но как исповедать, какими, о, Боже, путями я даже ползла к тебе, где не давали идти?
Тетрадь измусолив, в котомку – с отметками карту…
Прости глубину моей глупости, наглую глыбь...
Верни школьный фартук, верни ту наклонную парту, сутулость, сопенье...
И хоть на чуть-чуть разулыбь!


Воскресенье
Будто это не я... Только разве об этом расскажешь?..
Будто это не я – в эту блажь не поверит никто –
Подытожу грехи и ничтожество ввысь подэтажу,
проплывая в снегу, обновляющем даже пальто.
Тихо совесть скулит в незадернутых чувствах и мыслях.
С разговора стереть жирный пафос легко, словно грим...
Не друзей потерять – оказаться в заоблачных высях,
где им трудно дышать...
А внизу – ни за грош угорим!
Горы – это страна, где прощается страх отстранений...
Осуди меня кто... Или, впрочем, уже не меня.
Забинтует зима все рубцы несмертельных ранений.
Можно скрипнуть... снежком, никого за урок не виня.

Ольга Пахомова-Скрипалёва , 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 899 № 57574 от 14.12.2007

0 | 12 | 3651 | 05.01.2025. 20:35:35

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []