И пробил час. И молния велела
Пролиться ливню. Он ударил косо
По пажитям, по рощам оробелым,
Автобусу метнулся под колёса.

Он по стеклу нахлёстывал ретиво,
Как будто внутрь отчаянно просился.
Он смазал весь пейзаж:»Старье! Рутина!» –
Талдыча про Коро и про Матисса.

Он видимое сдвинул в неизвестность,
Где рощи перепутались с полями.
Как будто бы завешена окрестность
Холстами Пикассо и Модильяни.

Но хлынул свет – и души распахнулись
Неимоверной нестеровской далью,
А после незаметно обернулись
Извечной левитановской печалью.