как раскрылись ромашки
на дальнем болотце, в конце,
где лягушку-дурашку
преследует птица на «ц» -
зацвели нараспашку
глаза на любимом лице;
занесу их в бумажку,
пусть светятся в каждом столбце.

о господни тавлеи...
о пепельных писем петит...
как бежали евреи,
забив на египетский быт,
где и небо довлеет,
и даже земля тяготит -
я бегу к тебе, фея:
и жанна ты мне, и бриджит.

дирижаблестроенье,
заоблачных замков труды!
послеатомной тенью,
биеньем багровой руды
стану, точкой кипенья,
отслаиванием слюды...
ты - мое воскресенье,
залог несмертельной среды.

золотым сюрикеном
любви кто вспорол пелену-
не подвластен ни тлену,
ни прочему смерти говну.
так, приблизившись к краю,
я вслед за слепцом прозреваю,
и пою про елену,
перстом возбуждая струну...