Ловец неуловимостей

Прогулка в лесу

Травинки сок пьянит сильней вина…
Лес кружится – вот как нас развезло, и
всё ищутся слова, чтоб слиться в слове –
над ним уже стряпуха-тишина
колдует, наполняя нас с тобой,
как чаши, пряным запахом смолистым,
густым настоем свет впитавших листьев
и чем-то, что ей ведомо одной…
Твое молчанье глубже и мудрей,
а я всего лишь тихий провожатый
в одной тебе известное куда-то,
где можно лечь в траву и замереть…
День так неподражаемо высок,
так по-имперски волен и беспечен,
что бабочек, порхнувших мне на плечи,
засни они, будить бы я не смог…



Долгие сумерки

Выйди в сумерки долгие, долгие –
поскитайся по осени волглой.
Как и прежде, ничтожной толики
не хватает для счастья – бога,
слова, звука, звезды падучей,
ускользнувшей за дебаркадер,
да еще, чтобы шел попутчик –
снег задумчивый, шел бы рядом,
чтобы память укрыла, стёрла
скарб утрат, расплела тенёта,
чтоб до крови саднило горло
от вобравшей полнеба ноты,
претворяющей ночь, приблудной,
как ворованный воздух взятой.
Да прибудет его! Пребудет
искусителем впредь завзятым
каждый шаг, каждый шорох веток,
в каждой капле портвейн из фляжки,
в каждом выдохе зябкий ветер,
заползающий под рубашку…
недомолвка или уловка,
всё, что скрыто за смысл расхожий
всякой вещи… гвоздь и верёвка –
пусть и те искушают тоже
жить, тревожиться, быть счастливым,
пусть на миг, на малую толику –
выйди в сумерки неторопливые,
в предрассветные, долгие, долгие…




Музыка

В музыке, которой создан, сыгран,
сотворен ты – хриплость и надрыв…
Ночь бормочет в форточку эпиграф
к сочиненной жизни, снова скрыв
очертанья мнимостей, подобий…
Угасая, тают небеса,
одержимый дождь, являя доблесть,
делает еще бездомней пса,
и еще бездоннее нелепость
ощущенья сцепленных времен.
Почерневший воздух пахнет пеплом –
бог посыпал волосы, и он
всё придумал – сам себя и ноты,
по которым выдохнут был ты…
Но эпиграф темный, отчего-то,
всё роднее… Нотные листы
разметались клочьями, и молкнет
так и не задавшийся мотив.
Небеса и грустный бог промокли,
мокнет время – все они в пути,
с каждым новым мигом уповая
слово и созвучье обрести…
И в глазах у пса звучит живая
музыка – услышь её, впусти…




Ловец неуловимостей

Не различишь – где явь, где видимость…
Всё лишь неведомость, всё дым…
Чем жив ловец неуловимостей? –
добытым воздухом одним.
Он по воде с ним аки посуху.
В хлябь обращенный Ярославль,
спасаясь, дышит тем же воздухом,
и слышит, как легко в слова,
пыльцу и ветреную музыку,
гуляющую в голове,
преображает жизнь неузнанный
неуловимостей ловец…

Олег Горшков, 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 498 № 54018 от 01.07.2007

0 | 7 | 3666 | 23.04.2024. 17:01:44

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []