ПРОБЛЕМА ШЕКСПИРОВСКОГО ГОМОСЕКСУАЛИЗМА. 20-й СОНЕТ

Просматривая комментарии к 66-му сонету, я обнаружил, что я с Александром Лукьяновым «недоругался». О чем шла речь?
Лукьянов заявил, что переводить в замке 66-го сонета my love как «друг» – ханжество, поскольку у Шекспира речь идет о любовнике, то есть о гомосексуальном партнере. В моем переводе стоит именно «друг», а за «ханжу» Лукьянов так и не извинился; поэтому считаю необходимым «объясниться» до конца – тем более что на мое предложение согласовать утверждение о гомосексуализме Шекспира с содержанием его 20-го сонета Лукьянов просто промолчал. Я уже писал о «замке» этого сонета в материале «О переводе игры слов в сонетах Шекспира»; чтобы всем было понятно о чем в данном случае идет речь, привожу английский текст, подстрочник, прозаический и стихотворный переводы 20-го сонета:

A woman's face with Nature's own hand painted
Hast thou, the master-mistress of my passion;
A woman's gentle heart, but not acquainted
With shifting change, as is false women's fashion;
An eye more bright than theirs, less false in rolling,
Gilding the object whereupon it gazeth;
A man in hue, all 'hues' in his controlling,
Much steals men's eyes and women's souls amazeth.
And for a woman wert thou first created;
Till Nature, as she wrought thee, fell a-doting,
And by addition me of thee defeated,
By adding one thing to my purpose nothing.
But since she prick'd thee out for women's pleasure,
Mine be thy love and thy love's use their treasure.

Женское лицо, написанное собственной рукой Природы,
у тебя, господин-госпожа моей страсти,
женское нежное сердце, но незнакомое
с ухищренным непостоянством, которое присуще фальшивой женской манере;
у тебя взгляд более смышленый, чем у них, и без фальши при его движении,
украшающий тот предмет, на котором он останавливается;
ты мужчина по форме, и превосходишь всех формами,
которые крадут мужские взгляды, а женские взгляды изумляют.
Сначала ты был создан как женщина;
но Природа, когда она делала тебя, влюбилась до безумия
И добавлением лишила меня тебя (отняла тебя у меня)
Прибавив нечто такое, что для моей цели ничто.
Но поскольку она отметила тебя (охренила тебя) для женского наслаждения,
Моей пусть будет твоя любовь, а использование твоей любви – их богатство.

Господин-госпожа моей страсти, у тебя женское лицо, собственноручно написанное самой Природой, и женское нежное сердце, которому, тем не менее, незнакомы ухищрения женского непостоянства, с его фальшью в поведении; и взгляд у тебя – без заигрывания и более смышленый, чем у них, – взгляд, озаряющий тех, на ком он останавливается; ты мужчина по форме и всех превосходишь формами, которые притягивают мужские взгляды, а женские приводят в изумление. Ты сначала был создан как женщина, но, делая тебя, Природа влюбилась в тебя до безумия и соответствующим добавлением нанесла мне поражение, прибавив тебе нечто такое, что мне совершенно не нужно, и тем самым отняв тебя у меня. Но, поскольку она отличила тебя для женского наслаждения, пусть для меня будет любовь твоей души, а для женщин – твоя плоть.

О, бог-богиня всех моих мечтаний,
Тебе Природа, женщину наметив
Создать, её дала и очертанья,
А сердце – женски нежное, но вместе –
Умнее, без извечной женской фальши;
И, делая тебя, она влюбилась
В ту прямодушья красоту и дальше
Тебя с мужскими формами лепила,
Чтоб очаровывать тобой и женщин, –
Но, обезумев, то тебе придала,
Что для меня – ничто, в чем – пораженье
Мое и чем меня лишь обобрала.
Так пусть для женщин ...станет плоть наградой,
А мне – любовь твоей души отрадой.

Вызывает удивление, почему так долго и упорно обсуждают проблему гомосексуализма Шекспира, настолько в этом сонете очевидно сожаление Шекспира по поводу того, что природа наделила адресата его стихотворения мужскими отличиями. Не оставляет сомнений в направленности этого сожаления и характерный для Шекспира обыгрыш в 13-ой строке, где смысл «отметила тебя» сосуществует с параллельным «ошпорила тебя, охренила тебя, снабдила тебя торчащестью» (prick`d), причем глагол to prick в этом значении (стоять, торчать) и сегодня используется применительно к мужскому половому органу. См. также Dictionary of American Slang: «Prick n. 1 [taboo] The penis. Very old.»
На страницах американского журнала «Gay» в середине 1970-х прошла дискуссия на тему «Был ли Шекспир гомосексуалистом?» Ответ на этот вопрос со страниц журнала для «голубых» прозвучал скорбно: It`s not our gay! (Не наш парень!) Учитывая страстное желание гомосексуалистов «привлечь на свою сторону» как можно больше великих людей (что вполне понятно в поведении любого меньшинства и у меня никакого протеста не вызывает), я полагаю, в этом случае их выводу вполне можно доверять: они «лучше знают». В основном их ответ на ими же поставленный вопрос опирался на анализ 20-го сонета, однако, с моей точки зрения, сама постановка такого вопроса, не будь даже этого сонета вообще, заведомо обречена на пустую скандальность, если считать, что у "Сонетов" и у пьес Шекспира один автор.
Гомосексуализм – не норма, а отклонение от нее, возникающее, как это уже доказано, на хромосомном уровне, – не случайно ведь и брат композитора Модест Чайковский был гомосексуалистом. Отношение мужчины-гомосексуалиста к женщинам и к мужчинам существенно отличается от формируемого нашей природой; Шекспир же гениально понимает и мужскую, и женскую психологию – он гениален и в своем душевном и духовном здоровье, и в проникновении в характер пола. Наконец, гениальный юмор Шекспира совершенно не соотносится со странным, для обычного человека не смешным околосексуальным юмором «голубых».
Теперь вернемся к тому, что сказал по поводу моего перевода 66-го сонета Лукьянов:
«Нужно сказать прямо, что my love – это не «мой друг», и не «моя любовь», а «мой возлюбленный». Уже стало аксиомой, что большая часть сонетов Шекспира (или того, кто писал под именем Шекспира) обращены к своему ЛЮБОВНИКУ (курсив мой - В.К.). И гомоэротическую атмосферу сонетов не нужно упрощать в наше время. Во времена Маршака и Пастернака это было необходимостью, а сейчас можно обойтись и без ХАНЖЕСТВА (курсив мой – В.К.). Шекспир не устраивает ведь гей-парада в Москве».
Во-первых, в словарях ПЕРВОЕ значение слова love – «любовь, привязанность, при-язнь», допускающее в третьем лице любые варианты, в том числе и «мой друг», и «моя любовь»; во-вторых, выражение my love имеет значение «моя возлюбленная», «мой возлюбленный» («милый»-«милая»,«любимый»-«любимая») только в обращении, во втором лице, а в «замке» 66-го сонета, о котором шла речь, – третье лицо. В-третьих, что значит «стало аксиомой»? Не откроет ли нам Лукьянов, кто эту аксиому сформули-ровал? Откуда такая безапелляционность в утверждении всего лишь гипотезы, тон знающего истину в последней инстанции? Добро бы, Лукьянов допускал, что у этих сонетов (первых 126) не один автор, – тогда можно было бы всерьез говорить о «гомо-эротической атмосфере» какой-то части сонетов (только не 20-го!) Но ведь Лукьянов с тем же апломбом отрицает любую гипотезу авторства Шекспира, кроме принятого ака-демическим шекспироведением («это всё гипотезы, которые придумывают разные ис-следователи, чтобы создать рекламу себе, или ради интереса… Серьёзные историки ли-тературы и историки Англии не занимаются подобными предположениями»), – а при допущении гомосексуализма Шекспира это входит в непримиримое противоречие с со-держанием 20-го сонета. И если не о моем, то о чьем ханжестве Лукьянов говорил, комментируя МОЙ перевод 66-го сонета?
Я жду ответа.
СУ ВК

Владимир Козаровецкий, поэтический перевод, 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 986 № 53070 от 16.05.2007

0 | 1 | 4108 | 15.11.2024. 02:28:05

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []