Зори и мышиные войны литературного процесса.

Я помню зарю нового литературного процесса. Почему зарю? Да сама не знаю. Но ощущения тогда были чистыми и отношения тоже. Это потом начались счеты, кто кого печатал, кто кого и где упоминал. А в то время, в конце двадцатого века в Киеве, да и в самом начале двадцать первого поэты встречались на поэтических вечерах просто так из любви к поэзии, к своим стихам, и самая корыстная мысль их звучала примерно так: «если я послушаю их, то они обязательно послушают меня».
Так вот на заре, я бы сказала на очередной заре, потому как это была очередная заря после очередной ночи, а ночь называлась: экономический кризис после развала Союза. Тогда, когда люди видели, что кто-нибудь рисует, они говорили: «Ну надо же, а я думал этим уже никто не занимается». А когда человек обнаруживал в себе поэтическую жилку и начинал писать стихи - он уже чувствовал свою исключительность и говорил: «Да ведь сейчас никто стихи не пишет». И где-то они были правы. В начале девяностых, когда прилавки были пусты даже в всегда сытой Украине, люди были заняты выживанием. И только не многие в силу привычки обращаться к духовным источникам, ещё оставались верными культуре.
Но потом, потом всё изменилось. Относительная сытость вошла в дома вместе с интернетом. Уже не надо было слушать других, чтобы испытывать иллюзию услышанности, надо было только разместить свой текст на каком-нибудь сайте и гордо говорить я автор, такого-то сайта. Пишущих стало много и очень много.( Люди старшего поколения прошедшие через стресс перемены строя испытывали потребность поделиться пережитым,а молодым казалось (и в общем-то правильно, ведь они формировались в других социально-экономических условиях), что их переживания столь необычны, что непременно стоит об этом поведать миру). И когда исключительность самого писания пропала, люди пишущие стали усиленно создавать новые признаки исключительности. Вот тогда и закончилась заря и начались будни погони за исключительностью.
Журналы (выходящие теперь маленькими тиражами, их читатели потерялись в борьбе за выживание, а новый, обрастающий жиром читатель, предпочёл интернет) стали собирать междусобойчики, появилось деление на своих и чужих. В узкий круг тяжело втиснуться, но исключительность того стоит. И началось. Кто с кем знаком, кто за кого слово замолвит, самые изворотливые создают свои журналы и антологии, печатают в них тех кто может их в свою очередь напечатать или пособить в оном.
В общем пошла торговля исключительностью. Если человек пишущий не блещет особым дарованием, ему достаточно организовать фестиваль или поэтические чтения и о нём заговорят и не как о хорошем организаторе, нет, ведь это подорвёт его претензии на исключительность в литературном мире, а как о хорошем и даже замечательном поэте. Да, конечно бывают и счастливые исключения. Когда талантливый организатор и издатель оказывается и хорошим поэтом, но как же странно смотреть на то, как он старается угодить другому, более маститому печатнику, естественно тоже стихотворцу, расхваливая его и тут и там, только для того чтобы из его менее талантливых рук получить грамоту за свои несомненно талантливые стихи.
Мрачно, однако, наблюдать эту мышиную возню.

P.S. Литературные фестивали стали обрастать конкурсами, когда пишущих участвовать стало много, а потребность выделить своих стала ещё более актуальной...

Снежана Малышева, 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 584 № 52869 от 05.05.2007

0 | 4 | 2290 | 05.12.2024. 05:24:48

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []