Это всё глубоко и больно.
Это всё – будто штольня.
И оттуда – звуки глухие,
эхом гудящие,
полусказочные, полунастоящие,
отзываются плачем Рахили.
Как это было возможно
так мистично безбожно
память рыхлить лопастью,
легко балансируя,
не кривляясь и не позируя,
проплывать измождённо над пропастью?
Да святится её имя
Меж другими, чужими.
В городе, не родном уже,
в переулке Каретном
пассажиром почти безбилетным
боль утолять флаконом «ТЭЖЭ».
Ты не понял. Это же плата
за жену и за брата,
за год моего рождения.
Глаза опущены.
Стыдно?
Ради всего сущего
стисни зубы. До воскресения.
Жди меня…