Жозе-Мариа де Эредиа Забвение и др.

Жозе-Мариа де Эредиа
Забвение
(Перевод с французского)
Jose-Maria de Heredia
L’oubli

Вверху над мысом – храм, теперь уже руина.
Давно смешала Смерть, куда свой взор ни кинь,
всех бронзовых бойцов и мраморных богинь.
Над памятью веков - лишь травы и дернина.

Теперь лишь пастухи, гоня стада скотины,
трубят во славу всех , над кем растёт полынь.
И раковины льют напев в морскую синь,
мотивом древних лет тревожатся равнины.

Земля – родная мать языческих богов,
и каждую весну, как ей велят куранты,
растит среди руин зелёные аканты,

а людям дела нет до веры праотцов.
Зато в любую ночь в зыбях, валах и пенах
звучит тоска морей о вымерших сиренах.


L’oubli

Le temple est en ruine au haut du promontoire.
Et la Mort a mele, dans ce fauve terrain,
Les Deesses de marbre et les Heros d'airain
Dont l'herbe solitaire ensevelit la gloire.

Seul, parfois, un bouvier menant ses buffles boire,
De sa conque ou soupire un antique refrain
Emplissant le ciel calme et l'horizon marin,
Sur l'azur infini dresse sa forme noire.

La Terre maternelle et douce aux anciens Dieux
Fait a chaque printemps, vainement eloquente,
Au chapiteau brise verdir une autre acanthe ;

Mais l'Homme indifferent au reve des aieux
Ecoute sans fremir, du fond des nuits sereines,
La Mer qui se lamente en pleurant les sirenes

Немея

Жозе Мариа де Эредиа
(Перевод с французского)
Nemee
Jose Maria de Heredia

Охотник лишь вошёл в вечерний тёмный лес
и сделал первый шаг по ямистому следу,
как вдруг звериеый рык, миг схватки и – победа!
Всё смолкло. Всё дрожит. И даже свет исчез.

Молчат кустарники, таинственный навес,
скрывавший в чаще льва, давнишнего зловреда.
К Тиринфу мчит пастух, и сам не верит бреду:
пред ним зверина стал - размером до небес.

Казалось, шкуру сняв с кровавого злодея,
то был не кто иной как ужас всей Немеи:
и когти, и клыки – попробуй-ка, задень!

В обёрнутой вокруг могучего Геракла
добытой шкуре льва вся злоба не иссякла.
Какая ж в даль легла чудовищная тень!



Nemee
Depuis que le Dompteur entra dans la foret
En suivant sur le sol la formidable empreinte,
Seul, un rugissement a trahi leur etreinte.
Tout s'est tu. Le soleil s'abime et disparait.

A travers le hallier, la ronce et le gueret,
Le patre epouvante qui s'enfuit vers Tirynthe
Se tourne, et voit d'un oeil elargi par la crainte
Surgir au bord des bois le grand fauve en arret.

Il s'ecrie. Il a vu la terreur de Nemee
Qui sur le ciel sanglant ouvre sa gueule armee,
Et la criniere eparse et les sinistres crocs ;

Car l'ombre grandissante avec le crepuscule
Fait, sous l'horrible peau qui flotte autour d'Hercule,
Melant l'homme a la bete, un monstrueux heros.


Стимфала
Жозе Мариа де Эредиа
(Перевод с французского)
Stymphale
Jose Maria de Heredia

Взлетели стаи птиц. Бессчётный страшный шквал
пронёсся над водой, когда пришла тревога.
А между тем Герой спускался понемногу
к озёрным берегам, где бился мутный вал.

И жуткий медный звон от крыльев застучал
в чеканное чело земного полубога.
Он выбрал в камышах, куда поставить ногу,
достал охапку стрел. В них тоже был металл.

И стрелы метят в цель. А птичий стан летучий
взметнулся на стрелка неодолимой тучей.
Не ранит медный град, так молния убьёт.

Но туча уж в клочках. И Солнце смотрит: так ли
правдиво говорят о лучнике Геракле...
Герой - в крови - глядит с улыбкой в небосвод.


Stymphale

Et partout devant lui, par milliers, les oiseaux,
De la berge fangeuse ou le Heros devale,
S'envolerent, ainsi qu'une brusque rafale,
Sur le lugubre lac dont clapotaient les eaux.

D'autres, d'un vol plus bas croisant leurs noirs reseaux,
Frolaient le front baise par les levres d'Omphale,
Quand, ajustant au nerf la fleche triomphale,
L'Archer superbe fit un pas dans les roseaux.

Et des lors, du nuage effarouche qu'il crible,
Avec des cris stridents plut une pluie horrible
Que l'eclair meurtrier rayait de traits de feu.

Enfin, le Soleil vit, a travers ces nuees
Ou son arc avait fait d'eclatantes trouees,
Hercule tout sanglant sourire au grand ciel bleu.


Несс
Жозе-Мариа де Эредиа
Перевод с французского)
Nessus
Jose –Maria de Heredia

Я в юности моей, среди родимых стад,
не думал, как живу, отлично или сиро.
В Фессалии лицо ласкали мне зефиры,
и шерсть мне обмывал студёный водопад.

Я вольно подрастал, родному солнцу рад,
любуясь красками дарованного мира,
а сон тревожили лошадки из Эпира,
меня всегда смущал их пряный аромат.

Но вот в руках стрелка, героя из Стимфалы,
передо мной, смеясь, жена его предстала.
Тут тотчас зверский пыл меня и охвати...

Какое божество, проклятое от века,
смешало у меня в несдержанной плоти
желанья жеребца со страстью человека?

Nessus
Du temps que je vivais mes freres pareil
Et comme eux ignorant d'un sort meilleur ou pire,
Les monts Thessaliens etaient mon vague empire
Et leurs torrents glaces lavaient mon poil vermeil.

Tel j'ai grandi, beau, libre, heureux, sous le soleil ;
Seule, parse dans l'air que ma narine aspire,
La chaleureuse odeur des cavales d'Epire
Inquietait parfois ma course ou mon sommeil.

Mais depuis que j'ai vu l'Epouse triomphale
Sourire entre les bras de l'Archer de Stymphale,
Le desir me harcele et herisse mes crins ;

Car un Dieu, maudit soit le nom dont il se nomme !
A mele dans le sang enfievre de mes reins
Au rut de l’etalon l’amour qui dompte l’homme



Жозе-Мариа де Эредиа
Термодон*
(Перевод с французского)
Jose-Maria de Heredia
Le Thermodon

Над местом битвы пыль, огонь и грозный стук.
Оружие гремит, звенят в бегу копыта.
Вскипает Термодон. Долина сплошь забита:
обломки пик, мечей и всякий скарб вокруг.

Где ж царский эскадрон воительниц-подруг?
«Астерия! Ко мне !» - взывает Ипполита.
Аэллы с Марфой – нет. Две всадницы убиты.
Две, скорчившись, лежат в тисках предсмертных мук.

Как будто здесь покос, валами белых лилий
два берега реки убитые покрыли,
а рядом крик и хрип, и ржание, и стон.

В Эвксин* стекает кровь поверженных соратниц.
Стремглав, от битвы прочь, топча и руша склон,
сбегают жеребцы в крови сражённых латниц.


Le Thermodon*

Vers Themiscyre* en feu qui tout le jour trembla
Des clameurs et du choc de la cavalerie,
Dans l’ombre, morne et lent, le Thermodon charrie
Cadavres, armes, chars que la mort y roula.

Ou sont Phoebe, Marpe, Philippis, Aella
Qui, suivant Hippolyte et l’ardente Asterie,
Menerent l’escadron royal a la tuerie?
Leurs corps decheveles et blames gisent la.

Tel une florison de lys geants fauchee,
La rive est aux deux bords de guerrieres jonchee,
Ou, parfois , se debat et hennit un cheval;

Et l’Euxin* vit, a l’aube, aux plus lointaines berges
Du fleuve ensanglante d’amont en aval,
Fuir des etalons blancs rouges du sang des Vierges.

*Этот сонет был включён только в первые издания «Трофеев»,
далее изъят из состава сборника. В сонете рассказывается об итогах
трагического сражения амазонок с греками.
Термодон (ныне Термез) – река, впадающая в Чёрное море (Эвксин).
Темискира – мифическая столица амазонок, стоявшая на берегу
Термодона.

Владимир Корман, поэтический перевод, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 45645 от 18.06.2006

0 | 1 | 3162 | 15.11.2024. 13:06:20

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []