Сюлли-Прюдом "Веер" и другое (цикл).

Сюлли Прюдом Цепи
(C французского).

Желал любить весь мир, и вот томлюсь от мук.
На то есть тьма причин, и гнёт меня обуза.
Я связями скреплён со всем, что есть вокруг,
и воли не дают бесчисленные узы.

С эфирной высоты протянут шёлк от звёзд,
а солнечным лучом прикован я к светилу.
Лишь к истине стремлюсь и к тайнам строю мост,
но жажда всё объять мне больше не под силу.

Нежнейший бархат роз пленяет и влечёт,
волнующий мотив привязчив, хоть и зыбок.
Мне поцелуй, как цепь, оковывает рот,
и я творю для глаз цепочку из улыбок.

Я пленник тысяч душ, что сам избрал, любя.
Вся жизнь подвешена к непрочным лёгким звеньям.
Я вечно по частям расходую себя,
колеблемый любым мне милым дуновеньем.

Sully-Prudhomme Les Chaines
 
 J’ai voulu tout aimer, et je suis malheureux,
Car j’ai de mes tourments multiplie les causes ;
D’innombrables liens freles et douloureux
Dans l’univers entier vont de mon ame aux choses.

Tout m’attire a la fois et d’un attrait pareil :
Le vrai par ses lueurs, l’inconnu par ses voiles ;
Un trait d’or fremissant joint mon cоеur au soleil,
Et de longs fils soyeux l’unissent aux etoiles.

La cadence m’enchaine a l’air melodieux,
La douceur du velours aux roses que je touche ;
D’un sourire j’ai fait la chaine de mes yeux,
Et j’ai fait d’un baiser la chaine de ma bouche.

Ma vie est suspendue a ces fragiles noeuds,
Et je suis le captif des mille etres que j’aime :
Au moindre ebranlement qu’un souffle cause en eux
Je sens un peu de moi s’arracher de moi-meme.

Примечание. Это стихотворение известно в добротном русском переводе П.Н.Петровского.


Сюлли-Прюдом Глаза
(С французского).

Глаза, встречавшие рассвет,
глядевшие тепло и разно,
они мертвы, их больше нет,
а солнце всходит безотказно.

Но ночи ласковее дней,
и всем тем веждам - синим , чёрным -
шлёт свет свой звёздный эмпирей –
очам, прикрытым плотным дёрном.

Но если слеп их мёртвый взгляд,
и не доходит свет зенита ?
Не может быть ! Они глядят.
Им даже тайное открыто..

Как и светилам, всем подряд,
бывает, скрыться есть причина.
и у зрачков есть свой закат,
но это вовсе не кончина.

Глаза, встречавшие рассвет,
но нынче скрытые в гробнице –
хоть замкнут взор, а смерти нет –
всё смотрят вечные зеницы.

Sully-Prudhomme Les yeux

Bleus ou noirs, tous aimes, tous beaux,
Des yeux sans nombre ont vu l'aurore ;
Ils dorment au fond des tombeaux
Et le soleil se leve encore.

Les nuits plus douces que les jours
Ont enchante des yeux sans nombre ;
Les etoiles brillent toujours
Et les yeux se sont remplis d'ombre.

Oh ! qu'ils aient perdu le regard,
Non, non, cela n'est pas possible !
Ils se sont tournes quelque part
Vers ce qu'on nomme l'invisible ;

Et comme les astres penchants,
Nous quittent, mais au ciel demeurent,
Les prunelles ont leurs couchants,
Mais il n'est pas vrai qu'elles meurent :

Bleus ou noirs, tous aimes, tous beaux,
Ouverts a quelque immense aurore,
De l'autre cote des tombeaux
Les yeux qu'on ferme voient encore.

Примечание. Известны прекрасные русские переводы этого стихотворения, сделанные А.Н.Плещеевым («Очи») и Великим Князем Константином Романовым – КР - («Как много карих, голубых...»).


Сюлли-Прюдом Тень
(С французского)

Посвящено Жозе-Мариа де Эредиа.

Днём тёмный контур наш, то вслед, то перед нами,
с издёвкой и смешно шаржирует наш вид;
он слушает, но глух; он слеп, хоть и глядит;
то станет, то идёт, то ползает кругами.

А человек и сам подобно тени сшит.
Как без ушей и глаз, куда не зная сами,
идём мы, , как в ночи, нетвёрдыми шагами:
идём на зов Судьбы, куда она велит.

Мы – ангельская тень, но те и сами – блики,
лишь отблески лица Небесного Владыки,
вот оттого и в нас есть искра Божества.

Должно быть, вдалеке, за гранью естества,
вблизи небытия, мы все придём к паденью
туда, где правит тень, рождая тень за тенью.

Sully-Prudhomme L’Ombre.
A Jose-Maria de Heredia.

Notre forme au soleil nous suit, marche, s'arrete,
Imite gauchement nos gestes et nos pas,
Regarde sans rien voir, ecoute et n'entend pas,
Et doit ramper toujours quand nous levons la tete.

A son ombre pareil, l'homme n'est ici-bas
Qu'un peu de nuit vivante, une forme inquiete
Qui voit sans penetrer, sans inventer repete,
Et murmure au Destin : « Je te suis ou tu vas. »

Il n'est qu'une ombre d'ange, et l'ange n'est lui-meme
Qu'un des derniers reflets tombes d'un front supreme ;
Et voila comment l'homme est l'image de Dieu.

Et loin de nous peut-etre, en quelque etrange lieu,
Plus proche du neant par des chutes sans nombre,
L'ombre de l'ombre humaine existe, et fait de l'ombre.

Примечание. Известен перевод этого стихотворения, сделанный И.Анненским.


Сюлли-Прюдом Опошление
(С французского).

Из тела ты творишь святыню, Красота !
Но пред богами ты безмерно виновата,
украсив жриц Любви, что служат Ей за плату.
Для бездуховных ты – товар, а не мечта.

Пусть в капищах Любви святится чистота.
Твой вечный долг - беречь сияющие латы.
Тебе позорно быть наперсницей разврата,
где только ложь в устах, а в сердце – маета.

Вернись на небеса ! Не расставляй приманок
для Мысли и Любви по спальням содержанок.
Их только оскорбит та пошлая тщета.

Не выставляй девиц лишь блеющей отарой,
а лучше их сердца наполни страстью ярой,
чтоб искренность цвела, где нынче пустота.

Sully-Prudhomme Profanation

Beaute qui rends pareils a des temples les corps,
Es-tu donc a ce point par les dieux conspuee
De descendre du ciel sur la prostituee,
De preter ta splendeur vivante a des coeurs morts?

Faite pour revetir les coeurs chastes et forts,
D'habitants a ta taille es-tu si denuee?
Et quelle esclave es-tu pour t'etre habituee,
Souriante, ; masquer l'opprobre et ses remords ?

Beaute, retourne au ciel, va-t'en, tu te profanes ;
Fuis, et n'avilis plus aux pieds des courtisanes
Le genie et l'amour qui n'y cherchent que toi.

Deserte pour jamais le blanc troupeau des femmes,
Ou qu'enfin, se moulant sur le nu de leurs ames,
La forme leur inflige un front de bonne foi !


Cюлли-Прюдом Борьба
(С французского).

Я мучусь, что ни ночь, в сомнениях опять.
Пытаюсь вникнуть в них, как в сфинксову загадку.
А сон ко мне нейдёт – тогда совсем несладко,
и лезет в мозг чужак, чудовищу подстать.

В молчании, во тьме – лица не увидать.
На ложе скорчен так, как будто связан в скатку.
Вся радость, что имел, исчезла без остатка.
Не двигаясь, борюсь. Погибель – не кровать.

Бывало так, что мать войдёт, держа лампадку,
и скажет, увидав, что сыну спится гадко:
«Здоров ли ? Отчего не спишь ты, мой сынок ?»

И я отвечу ей, без мысли запереться, -
с одной рукой – на лбу, с другою – возле сердца:
«Мы боремся всю ночь сегодня, я и Бог».

Sully-Prudhomme La Lutte

Chaque nuit, tourmente par un doute nouveau,
Je provoque le sphinx, et j'affirme et je nie...
Plus terrible se dresse aux heures d'insomnie
L'inconnu monstrueux qui hante mon cerveau.

En silence, les yeux grands ouverts, sans flambeau,
Sur le geant je tente une etreinte infinie,
Et dans mon lit etroit, d'ou la joie est bannie,
Je lutte sans bouger comme dans un tombeau.

Parfois ma mere vient, leve sur moi sa lampe
Et me dit, en voyant la sueur qui-me trempe :
« Souffres-tu, mon enfant? Pourquoi ne dors-tu pas?

Je lui reponds, emu de sa bonte chagrine,
Une main sur mon front, l'autre sur ma poitrine :
« Avec Dieu cette nuit, mere, j'ai des combats. »

Примечание. Известен перевод «Борьбы» на русский язык, сделанный Н.Энгельгардтом.


Сюлли-Прюдом Встреча
(С французского).

Завзятый звездочёт проводит у окошка
на башне ночь без сна. Там даже звука нет.
Он ищет островки буждающих комет
и смотрит до утра упрямо и сторожко.

Рассыпались миры, как зёрна из лукошка.
Кишат туманности, мерцает звёздный свет.
«Вернись сюда спустя двенадцать сотен лет !» -
спровадил он одну комету в путь-дорожку.

Она вернётся в срок. Ни на единый миг
не сможет обмануть научное прозренье.
Хоть люди не вечны, их мудрый род велик

и, выставя дозор, проверит исполненье.
А вымрет род людской – все светочи ума -
так Истина себя обережёт сама.

Sully-Prudhomme Le rendez-vous

IL est tard ; l'astronome aux veilles obstinees.
Sur sa tour, dans le ciel ou meurt le dernier bruit,
Cherche des iles d'or, et, le front dans la nuit,
Regarde a l'infini blanchir des matinees;

Les mondes fuient pareils a des graines vannees;
L'epais fourmillement des nebuleuses luit ;
Mais, attentif a l'astre echevele qu'il suit,
II le somme, et lui dit : " Reviens dans mille annees."

Et l'astre reviendra. D'un pas ni d'un instant
II ne saurait frauder la science eternelle;
Des hommes passeront, l'humanite l'attend ;

D'un ;il changeant, mais sur, elle fait sentinelle ;
Et, fut-elle abolie au temps de son retour,
Seule, la Verite veillerait sur la tour.

Примечание. Известен перевод «Встречи» на русский язык,
сделанный П.Я.


Сюлли-Прюдом Мольба к весне.
(С французского).

Что ты ни тронешь, всё в бутонах:
цветы среди ветвей зелёных,
цветы на пнях,
улыбки на любых устах,
любовь в сердцах.

Ты землю превращаешь в чудо.
Ты тлен раскрашиваешь всюду
в цвета парчи.
Ты щедро шлёшь на радость люду
с небес лучи.

Весна ! Ты всех живых взбодрила,
несёшь цветы и на могилы -
и мертвецам.
Теперь молю: дай жизнь и силу
всем их сердцам.

Весна ! Ты так любвеобильна !
Дай мёртвым тоже что посильно.
Глянь в темноту.
Позволь им возвратить надежды.
Открой их сомкнутые вежды.
Верни мечту.

Sully-Prudhomme Priere au printemps

Toi qui fleuris ce que tu touches,
Qui, dans les bois, aux vieilles souches
Rends la vigueur,
Le sourire a toutes les bouches,
La vie au coeur ;

Qui changes la boue en prairies,
Semes d'or et de pierreries
Tous les haillons,
Et jusqu'au seuil des boucheries
Mets des rayons !

O printemps, alors que tout aime,
Que s'embellit la tombe meme,
Verte au dehors,
Fais naitre un renouveau supreme
Au coeur des morts !

Qu'ils ne soient pas les seuls au monde
Pour qui tu restes infeconde,
Saison d'amour !
Mais fais germer dans leur poussiere
L'espoir divin de la lumiere
Et du retour !


Сюлли-Прюдом Дождь
(С французского).

Льёт дождь. Лишь капли шумно бьют о скат.
Как в траурной печали жмутся птицы.
Листва, слезясь, под струйками кренится,
хоть ветерки пока не теребят.

На тропке обнажаются каменья.
Вскипела грязь и забивает ключ.
Песок намок, просел и стал текуч.
Поток его размыл в остервененье.

Отпрыгивают капли от стекла.
Весь горизонт стал занавесом белым.
По вымосткам дороги посинелым
вода, сверкая в искрах, потекла.

Понурый мокрый пёс бежит беззвучно.
Проходит пара вымокших быков.
Земля грязна. Темно от облаков.
А людям - скука ! Как дожди докучны !

Sully-Prudhomme Pluie

Il pleut. J'entends le bruit egal des eaux ;
Le feuillage, humble et que nul vent ne berce,
Se penche et brille en pleurant sous l'averse ;
Le deuil de l'air afflige les oiseaux.

La bourbe monte et trouble la fontaine,
Et le sentier montre a nu ses cailloux.
Le sable fume, embaume et devient roux ;
L'onde a grands flots le sillonne et l'entraine.

Tout l'horizon n'est qu'un bleme rideau ;
La vitre tinte et ruisselle de gouttes ;
Sur le pave sonore et bleu des routes
Il saute et luit des etincelles d'eau.

Le long d'un mur, un chien morne a leur piste,
Trottent, mouilles, de grands boeufs en retard ;
La terre est boue et le ciel est brouillard ;
L'homme s'ennuie : oh ! que la pluie est triste !


Сюлли-Прюдом Потерянная мысль
(С французского).

Та мысль мелькнула лёгкой тенью.
Она таинственно влекла,
когда прервалось сновиденье.
Проснулся, а она ушла.

А сердце жаждет, чтоб пропажа
была назад возвращена.
За мысль рискнул бы жизнью даже,
когда была б завершена.

Что ж мне за сон такой приснился ?
Чем я был свыше осенён,
что ненароком прослезился
и был в итоге ослеплён ?

Какое счастье на мгновенье
вдруг без труда досталось мне,
но не в реальности, не в бденье,
а лишь в мечтании, во сне ?

Sully-Prudhomme Pensee perdue

Elle est si douce, la pensee,
Qu'il faut, pour en sentir l'attrait,
D'une vision commencee
S'eveiller tout a coup distrait.

Le coeur depouille la reclame ;
Il ne la fait point revenir,
Et cependant elle est dans l'ame,
Et l'on mourrait pour la finir.

A quoi pensais-je tout a l'heure ?
A quel beau songe evanoui
Dois-je les larmes que je pleure ?
Il m'a laisse tout ebloui.

Et ce bonheur d'une seconde,
Nul effort ne me l'a rendu ;
Je n'ai goute de joie au monde
Qu'en reve, et mon reve est perdu.


Сюлли-Прюдом У нас нет жалоб.
(С французского).

Нас не гнетут часы любовного волненья,
а притуплённых чувств нам просто не понять.
Нет счастья, где любовь - лишь скучное томленье,
где грубо гнут цветок, чтоб лучше обонять.

Иным бывал знаком тот жар необычайный,
но нынче, утеряв любовный пыл и зной,
они уж не в ладах с той сладостною тайной,
что делала для них любовь их неземной.

Что счастливы твердят, но в них угасло пламя,
и молнии уже не бьют у них из глаз.
Они к другим устам не тянутся устами.
Персты их не дрожат, касаясь, каждый раз.

Что счастливы твердят, но нет уж в них искренья,
что может полыхнуть, осыпать и зажечь,
что может восхищать сердца в одно мгновенье...
А мы всегда горим во время наших встреч.

Что счастливы твердят, считая нормой это,
под крышею своей, терпя любую нудь.
О счастье говорят, забыв его секреты.
Что счастливы твердят. Но нас не обмануть.

Sully-Prudhomme Ne nous plaignons pas

Va, ne nous plaignons pas de nos heures d'angoisse.
Un trop facile amour n'est pas sans repentir ;
Le bonheur se fletrit, comme une fleur se froisse
Des qu'on veut l'incliner vers soi pour la sentir.

Regarde autour de nous ceux qui pleuraient naguere
Les voil; l'un a l'autre, ils se disent heureux,
Mais ils ont a jamais viole le mystere
Qui faisait de l'amour un infini pour eux.

Ils se disent heureux ; mais, dans leurs nuits sans fievres,
Leurs yeux n'echangent plus les eclairs d'autrefois ;
Deja sans tressaillir ils se baisent les levres,
Et nous, nous fremissons rien qu'en melant nos doigts.

Ils se disent heureux, et plus jamais n'eprouvent
Cette vive brulure et cette oppression
Dont nos coeurs sont saisis quand nos yeux se retrouvent ;
Nous nous sommes toujours une apparition !

Ils se disent heureux, parce qu'ils peuvent vivre
De la meme fortune et sous le meme toit ;
Mais ils ne sentent plus un cher secret les suivre ;
Ils se disent heureux, et le monde les voit !