Соло времени

1.
Не спешить никуда, где ждали б,
всё былое в материале,
непригодном уже для правки,
разве только для фразы "прав ты".
Но судьба, мой искусный повар,
сварит зелье – найдётся повод
мне пригубить, сомкнувши веки.
Нужен только попутный ветер
да закат, осветивший дали,
и ещё, чтоб меня там ждали...

2.
Ничего не случится завтра.
Будет время ползти на запад,
исполняя привычно соло,
скарабеем, нет, просто солнцем.
Ничего – это слишком мало...
Будет утро, и всё сначала
повторится. Возможно, ливень
или гром с небес грянет или...

3.
Лето. Ливень. Жара. Крыжовник.
Мелкий листик прилип на жёлтом.
Потянуться и вдруг отпрянуть,
не царапина – повод прятать,
где болит, и, размазав каплю,
вдруг сорваться неадекватно
и уже на сыром и мягком
отыскать горсть примятых ягод
в чернозёме блестяще-жёлтых...
Было лето и зрел крыжовник.

4.
Югом бредят предметы в доме.
Все приметы – уехать, кроме
королевской четы бегоний,
отцветающей на балконе.
Потянулись на юг по-птичьи
проходящие электрички.
Мелкий-мелкий на город сыплет
дождик летний – разводит сырость.
А у моря, конечно, жарко,
и себя там уже не жалко...
Дай Бог, завтра мы будем живы,
купим персиков и инжира...

5.
У окошка часы тик-так,
в крымском дворике всё не так...
Кот бесшумно вошёл, и шаг
невесом его, как душа.
В уголочке иконка – Бог.
Ступишь босо – дощат порог.
Абрикос с ветки шлёп – тяжёл,
сочен, крупен и красно-жёлт.
Отряхнёт солнце сотни искр,
до прожилок просвечен лист...
Ступишь в утро – горяч и рыж,
абрикосовым солнцем с крыш
день растянется, словно кот,
и вздохнёшь ты легко-легко...

6.
Это лето, и всё возможно...
Золотистой осиной дрожью
ореолится таз с вареньем,
вместе с осами виснет время...
Между грушей и солнцем воздух
переполнен неясным вздохом.
Полдень трижды три раза прожит –
летом всё для тебя возможно.
За бесценок зима, и очень
странно думать, что будет осень...
Как монетки минуты копим,
всё смеёмся да варим кофе.

7.
Налетят чайки с криком или
ветер с моря нагонит ила...
Небо – девять десятых кадра
над вершинами Кара-Дага.
Рыжий бок его старше речи,
пожелавшей увековечить,
чтобы было достойно, гордо,
чтобы "эр" полоскало горло.
Ссушит солнце и ветер сдует,
десять раз переименуют…
Вечность слишком большая дата
даже, …даже для Кара-Дага.

8.
Город спит, окольцован мраком,
город лапы кладёт на мрамор
львом ампирным, он прячет морду
от солёного ветра с моря.
Это час, когда вскрыто небо,
это место, где края нет и
звёзды ссыпаны в горсть морскую,
по-медузьи мерцают скупо.
Город спит под присмотром бездны,
волны камни ласкают сонно,
лунный луч рассекает берег
и теряется в кронах сосен.

9.
Не гнездовье, а божий выпас,
как ни сетуй - тебе не выпасть.
Здесь в цене - доходить до сути,
день и ночь - улетают сутки.
На рассвете белеют звёзды,
кто-то всё же покинет гнёзда.
И неважно на юг ли, с юга -
это жизнь, повторенье круга,
солнца ход в бирюзовой чаше,
дней пробег всё быстрей и чаще...

10.
Расскажу тебе, хочешь, притчу?
Мир на трёх слонах, мирок птичий.
Слон – один, слон – два, слоник третий,
на хребтах – гора, дует ветер.
Тяжела гора, ноша, то есть.
Есть слова – унесут, как поезд.
Ты скажи: "Люблю, дуться хватит".
Будет петь нам дрозд на закате.
Поцелуй меня на рассвете, –
мы пораньше птиц его встретим...
Тихо спят, сопят наши дети.
Слоник – раз, и два, слоник третий.

11.
Нас от ветра мыс прячет Крабий
в бухте с именем тёплым "Лисья",
ты молчишь, собирая камни,
гордый мой собиратель истин.
Скумпий рыжих окрас сентябрьский,
чёрен, ровен загар нудиста.
Солнце явно сгущает краски
в бухте с нежным названьем "Лисья".
Красный спелый шиповник – бисер
на хитоне широком склона.
Эчкидаг ухо прячет в Лисьей –
будто ждёт не дождётся Слова.


12.
Там веками настояны смолы
в можжевёловой чаше ствола,
под полуденный огненный молот
ржавый бок подставляет скала.
Там уполз в море мысом ящер,
в склон сыпучий оазис врос –
виноградный и настоящий,
из кривых тёмно-бурых лоз.
Там горчит запах хвои терпкий,
море – в розовой пелене.
Затрепещет, минуя ветки,
солнце бабочкой на стене.


13.
Вот и ночь за окном повисла,
все оттенки лишились смысла,
а дома стали площе, шире,
будто к ночи их перешили.
Голых веток порывы чёркать
небо, клинопись звёзд на чёрном...
Если сможешь ты видеть, слышать,
вскоре тайн обнаружишь столько...
И луну у летучей мыши
под крылом – голубым осколком.

14.
В ноябре день сер, однороден.
По часам узнаёшь, что полдень,
что ещё кусок жизни прожит.
Столько их накопилось в прошлом,
Что морока искать ответы,
жизнь дробить по ударам пульса,
и что скорой зимы приметы
принесёшь ты с продрогших улиц.
Но ещё должен быть отрезок,
про который не хочешь трезво...
И по первому снега хрусту
вдруг поймёшь ты, что дальше пусто.

15.
Выбираю дорогу на север
или следую шёпоту, сверив
звук притихшей к полуночи двери
с ощущением груза потери.
Выбираю из всех одиночеств
то, что ты мне, шутя, напророчил.
Ветер влагу из глаз моих слижет
и тогда ты окажешься лишним.
Но не выбрать до дна, не измерить,
отсчитать от конца сто истерик...
Это – терние, милая, терпим
до пришествия, ставшего третьим.

16.
С юга ветер на запах соли
откликается даже сонный.
Ветер с юга язык не знает
ветра с севера, напевает,
что хранитель имён. Под вечер
в каждом имени тонет вечность.
В каждом имени ангел бродит...
И бормочет о непогоде
ветер с севера или спорит,
что длиною в час лёта к морю...
Этот снегом сорящий ветер,
вдувший зиму к нам на рассвете.

17.
В голубые озёра неба
наметёт и насыплет снега.
Зарубцуются звёзды – колко
будет глазу от белого шёлка.
В полушубке из снега утро,
солнце – с примесью перламутра.
Время знай себе катит дальше,
не считая минуты в сдаче,
безразлично ко всякой сумме
вечность нам норовит подсунуть:
ты – Душа, остальное тленно...
Как живётся тебе, Елена?

05/03-01/04

Елена Морозова, 2004

Сертификат Поэзия.ру: серия 404 № 21620 от 19.01.2004

0 | 6 | 2626 | 17.11.2024. 16:43:08

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []