Решая, что нынче почём,
Я мысленно более с теми,
Кто был как-то раз приручён,
А после оставлен — на время.

Тик-так, дорогие, тик-так,
В часы и погоды любые,
Глаза — вопросительный знак —
Зелёные и голубые.

В шумливой толпе голосов
Ничтожней, чем писк комариный,
Немой, обеззвученный зов
Любви безусловной звериной.

И неутешительный приз,
Вручаемый вместо ответа, —
Сердечно-сосудистый криз
И каверзы иммунитета.

Такое ни жить не даёт,
Ни делать что будто бы надо,
Под аквамариновый свод
Ведя траекторию взгляда,

Где непринуждённо паришь,
Не чувствуя лишнего веса...
Прощай, своевольный Париж!
Прости — начинается месса.