Будь каждый час мой думой освящён

О смерти – жизнь стремится под уклон;

Пусть дней совсем немного мне осталось, -

Мне всё равно, что их такая малость.

Как Нестор, кто-то прожил много лет,

Но, если жил в грехе, в них прока нет.

Приносит сотен дней нагроможденье

Нам чаще не порядок – лишь смятенье.

Я предпочёл бы жить недолгий век

Но праведно, как благий человек:

Пусть колокол напомнит поминальный,

Что и меня не минет звон печальный.

И ночью буду думать перед сном

Что я в гробу – не на одре своём,

А одеяло, коим я на ложе

Укроюсь в хлад, с могильным дёрном схоже;

И в простыню свою, как в саван бел,

Я завернусь порой, пред смертью смел.

Не вняв, что дрёма мною овладела,

Поверю в то, что умирает тело;

И пробужденье чудом из чудес

Сочту, вставая, будто бы воскрес

Для Страшного Суда (роптать не смею):

Быть на Суде и принцу, и плебею;

Меня осудят по моим делам,

И мне не будет снисхожденья там:

В сей день и слёзы сердца не преграда

От ужасов и всех мучений ада.

Был грешен я – скажу как на духу;

Дай сил бежать соблазнов ко греху! –

Хотя и сам соблазн – не прегрешенье,

Пока не поддадимся искушенью.

Дожить бы мне до смерти, не греша –

Пусть будет спасена моя душа;

Верх утешенья для христианина:

Восстать с триумфом в третий день кончины.

Robert Herrick

230. His Meditation Upon Death

Be those few hours, which I have yet to spend,

Blest with the meditation of my end:

Though they be few in number, I’m content:

If otherwise, I stand indifferent.

Nor makes it matter Nestor’s years to tell,

If man lives long and if he live not well.

A multitude of days still heaped on,

Seldom brings order, but confusion.

Might I make choice, long life should be withstood;

Nor would I care how short it were, if good:

Which to effect, let ev’ry passing-bell

Possess my thoughts, “Next comes my doleful knell”:

And when the night persuades me to my bed,

I’ll think I’m going to be buried.

So shall the blankets which come over me

Present those turfs which once must cover me:

And with as firm behaviour I will meet

The sheet I sleep in as my winding-sheet.

When sleep shall bathe his body in mine eyes,

I will believe that then my body dies:

And if I chance to wake and rise thereon,

I’ll have in mind my resurrection,

Which must produce me to that General Doom,

To which the peasant, so the prince, must come,

To hear the Judge give sentence on the throne,

Without the least hope of affection.

Tears, at that day, shall make but weak defence,

When hell and horror fright the conscience.

Let me, though late, yet at the last, begin

To shun the least temptation to a sin;

Though to be tempted be no sin, until

Man to th’ alluring object gives his will.

Such let my life assure me, when my breath

Goes thieving from me, I am safe in death;

Which is the height of comfort: when I fall,

I rise triumphant in my funeral.