– Язык твой – враг твой, – говорил сержант,
Когда я был, как в гроб, в мундир зажат.
И старшина кивал, и ротный тоже.
О, мудрость полковая – бездна дна!
Когда б я понял, как верна она, –
Себя повёл бы и скромней, и строже.

Тургенев мямлил, что язык мне друг:
В нем свет искусства, коготок наук –
Прельщал меня фальшивою монетой.
И я повелся, как последний лох.
А после, осознав, что выбор плох,
Уже не смог свернуть с дорожки этой.

Когда бы не язык, я мог бы стать
Бандитом, палачом. Имел бы стать
Чиновную и жить бы мог в достатке,
Всеобщим уваженьем окружён.
Любовниц бы разменивал на жен –
В уме четыре, двадцать пять в остатке.

Но я отравлен, болен языком.
И чуть разинет рот гнилой партком,
Чуть вождь взбрехнет, чуть хрюкнет продавщица –
Язык мой – враг мой, истязатель мой –
Выстраивает стену предо мной,
Болит, не позволяя приобщиться.

И ныне я отрезанный ломоть.
Язык мой влился в кровь, измучил плоть,
Определяет действия и планы.
Я раб его, поверенный, слуга.
А он меня не ценит нифига,
Перебирая города и страны.

Чуть станет в доме стыло, засквозит
Молчаньем, тухлой мглой – мой паразит,
Мой червь благой свистит:
　　　　　　　　　　　　– Скорее валим.
И я бросаю все, гляжу вперед –
Там стонет порт, жужжит аэропорт,
Гудит вокзал. И всё, оседлость, vale!

И вот однажды, выбившись из сил,
– Куда ж идем мы? – я его спросил. –
Мы голодны, бездомны, жалки, босы...
– Туда, где я превыше всех времён.
– А как же я? – воскликнул я, но он
Не отвечал на глупые вопросы.

Прохожий, отойди на полшажка,
Гляди: бредет носитель языка,
И на горбу его сидит с усмешкой
И друг его, и враг, и мелкий бес,
И боль, и казнь, и дар благих небес.
Давай, прохожий, отходи, не мешкай.