Напутствие

 

Не плачь над души пепелищем-

весною на нём прорастут

травинок бессчётные тыщи,

зелёный шелковый уют,

И будет так радостно, странно

пройти по несмятой траве,

и мысли легко, безобманно

в твоей поплывут голове

о том, что нещадное время

не всё забирает с собой,

что людям останется семя

на поле надежды земной.

Ты в день и мятежный, и ясный

научишься жить не спеша,

с тобою улыбкой согласной

пребудет родная душа.

Она промелькнёт нестерпимым

сияньем на снежном меху

иль глянет тепло и невинно

в ромашковом позднем пуху.

Над свежим своим пепелищем

решится дождём прошуметь,

согласьем наполнит жилище

и снова научится петь.

Погасит лампады тревоги,

растопит сомнения лёд

и, встретив рассвет на пороге,

в широкие дали уйдёт.

 

На кладбище

 

День не сумрачный, не ясный,

смутна неба глубина,

меж могил ходить опасно:

эхом шаг коснётся дна.

 

Странный голос бессловесный,

но звучит его струна,

над берёзовым подлеском

галок носится волна.

 

«Сколько их, куда их гонят,

что так жалобно поют?

Домового ли хоронят?

Ведьму ль замуж отдают?»

 

И летают, словно души,

и черным-черно крыло,

головешки-побирушки,

тёмной силы помело.

 

Улеглись. Расселись плотно.

Видно, здесь не чужаки,

всей компанией бессчётной

тайных жизней следаки.

 

Всё детали да намёки,

хлынут скопом, погребут,

и берёзы старой руки

чёрной немощью повьют.

 

Междумирье, послесловье,

жизнь и смерть в объятьях сна,

недосказанною молвью

окликает глубина.

 

Не смиришь и не остудишь

этих мыслей уголёк,

видно, вечно должен будешь

смерти, тлеющей у ног.