
Милая бабушка, ты мне скажи, лишь тебе поверю,
Правда ли это – ты? Ты ли стоишь за дверью,
Или там что-то чужое и скользкое, как анаконда,
Не ядовитая, но большая и страшная, вроде Джоконды,
Которой боялись мы, дети, мелкие и живые,
И оттого пририсовывали ей всякие непотребства:
Рожки, клыки, антенны и признаки половые.
Нынче я не боюсь ни бабая, ни черта в ступе, –
Вечно сижу одна, дождь только рамы лупит.
Милая бабушка, ты мне скажи, лишь тебе поверю,
Правда ли я – чудовище? Я маминой меркой меряю,
А для мамы открыт только тот – правый, чёрный – берег…
Я же с другого берега лишь вчера прилетела.
Там, у Эгейского моря, так невесомо тело,
Так беспредельны музы и так лукавы,
Что ни за что на свете не тянет на берег правый.
Ты не поймёшь, я знаю, но и меня не осудишь.
Жаль, что на левый берег больше ты не прибудешь.
Бабушка, как легки стали мои вериги.
Манят Халкидики – пальмы, оливы, фиги.
Дерзко двухцветно море делится на две зоны:
Ближе к тебе – фиолетово, у моих ног – бирюзово.
Здесь же – сырое тесто неба, зола промзоны.
Лучше б остаться там, пьяненькой и влюбленной.
Милая бабушка, ты мне скажи, лишь тебе поверю,
Правда ли, что всегда кто-то стоит за дверью?
Вот осмелеть бы, выйти да посмотреть. И, может,
Нас никогда никто больше не потревожит.
Благодарю за тёплый приём!
Мне кажется, что в масштабе лирического стихотворения мы достаточно узнаём о бабушке: с нею (возможно, лишь с ней одной) у ЛГ продолжают существовать доверительные отношения — это буквально одной строкой сказано, и этого вполне достаточно для передачи достоверности образа: «Милая бабушка, ты мне скажи, лишь тебе поверю» (курсив мой). Не так давно (года два назад) я написал крохотную миниатюру в прозе о своём дедушке. Она выложена у меня на странице и при желании ее можно там найти. «Как перестали сниться сны» называется. Так вот, о дедушке там тоже — ни полслова, хоть по его биографии впору роман написать. И я достаточно хорошо его знал и помню, когда он умер, мне было 20 лет, и все эти 20 лет мы жили сначала в одной комнате в казарме-коммуналке, потом в одной квартире и под конец — в разных районах одного сравнительно небольшого подмосковного города. То есть мы прекрасно были «знакомы». А вылилось всё в один малюсенький текст — о каком-то странном, почти невербальном, нашем с ним общении после его ухода, на протяжении лет двадцати. Вот и здесь, с бабушкой у ЛГ происходит что-то похожее.
Дедушка любил в лес — за грибами. А за ягодами не любил: землянику не видел, красного не различал. Я тоже — тёмно-синий от чёрного с трудом. Ну ладно, это уже не по теме. Так, к теме о том, что я хорошо (как мне всё-таки кажется) знаю своего деда, и про обобщение, что мы со своими бабушкам (ну, допустим, и дедушками — уж извините за этот «росчерк мелка») почти не знакомы. А пишем, да, много о себе и мало о них, воспринимая их, в подсознании и сознании, то ли как ангелов-хранителей своих, то ли как собственное альтер эго. В общем, с праздниками Вас — это их праздники.
Александр, спасибо, что рассказали о своём тексте - я с него и начну знакомство с произведениями авторов ресурса. Большое спасибо! Отдельное - за Ваше прочтение текста.
Добрый день! Можно, конечно, и так трактовать. На мой взгляд, это больше о том, что, когда нас пугает что-то (та же тень в темном коридоре за дверью), хочется думать, что это наши ушедшие близкие... а не "сущность". Внутренний диалог ЛГ с бабушкой Вы считали довольно точно. Спасибо!
Кира, Александр и Александр, здравствуйте. Когда прочитала стихотворение (до появления комментирования стихотворения), сразу вспомнила спектакль белорусского режиссёра "На чёрной-чёрной улице"*.
К дискурсу, который появился в комментариях. Действительно, мы воспринимаем старших родителей посредством их статуса, "функции", близости к истокам рода. Осознанно или неосознанно понимаем, что многого не знаем/что существуют другие их статусы, роли. И понимание "многого не знаем" тоже влияет на формирование образа.
* https://www.sb.by/articles/koshmar-na-ulitse-skazok-.html
(Ссылки на youtube позднее удалю)
Мы, дети, очень любили рассказы бабушек и дедушек. Усаживались в комнате с братом и сёстрами, и просили: Бабушка, расскажи про дядю Валеру (моего отца, он в детстве изобретательно-хулиганистый был) — бабушка в десятый раз пересказывала истории, это были отточенные весёлые миниатюры.
Да, Александр Валерьевич, я тоже помню такие истории (возможно, даже семейные легенды), рассказанные бабушками.
Барбара, спасибо, что прочитали, и что делитесь. У меня youtube вообще не открывается - ни с vpn, ни без него. И в чём дело, не понимаю.
Мне больше всего понравилась уверенная рифма "ботинки-полуботинки".
Раз уж личные истории в ход пошли, мне понравилось, как в Касабланке на побережье в футбол играли. По времени прервались на молитву, потом продолжили. И было необычно наблюдать своеобразное участие лошадей. Они (с помощью всадников, разумеется) мяч подгоняли. Так что готовятся к ЧМ.
Возможно, это был вариант т.н. поло?
Мне показалось, что просто ситуативная "доп. опция". Надо было спросить, конечно.
А что! Отличная рифма!
Екатерина, здравствуйте! Большое спасибо Вам за трактовку и образы. Очень глубоко, что и ценно для переосмысления автора (что же он написал в итоге)...
Кира Анатольевна, добро пожаловать!