.М.
1.Здравствуй!
Я никогда никуда ни к кому не вернусь,
стану писать о природе, погоде, о всяком
не приглашающем к аудиенции грусть,
не замещающем дар индульгенции — страхом.
Как ты живёшь и живёшь ли ты — начистоту —
я и сама забываюсь — которому миру....
Видишь звезду не раскрашенную — воон ту?
мной нарисованную просто так — для плезиру.
Пятиконечная, остроугольная, но...
также конечна в прокрустовом времени ложе,
малым размером похожа с игольным ушком,
несоразмерностью света ни с чем не похожа.
2.Знаешь...
Здесь обитают контрасты, живёт пустота,
звуки размазаны, а в зеркалах отраженья
не совпадают, здесь мысли читают с листа,
дни исчисляются не от Христова рожденья.
Мир нарисованный — старым на стенке ковром:
рыжий олень у ручья за минуту до смерти,
Здесь мы с тобой никогда не умрём, не соврём.
Будем фигуркой танцующей на постаменте.
Ты приезжай. Расписание вышлю. Билет
стоит копейки какие-то — менее сотни
мелочью вытертых до отречения лет,
Я тебя жду, не имея понятия — кто ты...
1.
Милый,
Тихая моя жизнь
Сереньким дождиком моросящим,
Крыжиками на полях страниц,
Недруг. Единственный мой. Болящий...
Я бы любила тебя всю жизнь...
Но что тебе дни одинокой бабы
Выветренной . Выдавленной, как прыщ.
Одутловатой душой жабы.
Где бы рассветов найти пучок,
Выхватить толику сытной правды.
Вывихнуть вымерзший мой зрачок
Чтобы понять - прав ты.
Милый...
Какой же ты - милый? - мне?
Мой нераспахнутый. Настоящий?
Мой нарисованный на стене,
Ищущий - не обрящий.
Словом -
Попытками...Пыт-ками
Вслушиваюсь в забвение...- тихо...
Маясь ошибками шибкими
Падаю в омут стиха...
Мимо...
Опять не попала в цель.
Мусорными говорю словами.
Все пароходы легли на мель
Во временном отставанье.
Все зеркала - распознали ложь,
Все отражения - искаженье.
И, к сожалению, не сотрешь
Писаного до сожженья
Пальцев, бумаг
да вообще - всего,
Что прикасалось к тебе однажды.
От сентября и до дня сего,
Высохшего от жажды.
Выпавшего из неловких рук,
Так и живущего между прочим...
Милый.
Единственный. Мой недру́г.
Мой повелитель строчек...
2.
Сколько писано мной передумано.
Сколько вытравлено-выкорчёвано..
Не однажды бивала беду мою,
Не однажды червонное - в чёрное.
Что алхимики.. мне.. неразумные...
Что им знать в настоящем золоте,
Сколько раз ограняла слезу мою,
Столько раз боль в себя заковывала.
По себе выбирай - не по сеньке, мол,
А я шапок - платков не ношу совсем,
Мне по снегу ходить проще босиком,
Чем в сапожках яловых да не с тем.
Поле выстланное пересудами,
Что мне выкрики те сорочиные,
Засмеюсь ли заплачу - всё буду - я,
На тебя слова не рассчитаны.
Не тебе Любовь - мне приданое
Солью выедено - да залечено,
Не однажды тобою преданное
До бескрылых плеч.. до бесплечия
3.
гений мой... чужой любовник, муж...
с музыкой обвенчанный навечно,
баловень капризных девок-муз,
ласковый, ничей, бесчеловечный,
выросший на всех семи ветрах,
парусом тебе - всё наше небо,
эхом откликаешься в горах
яростно, раскатисто, нелепо...
волнами играющий в ночи,
зорями жонглирующий ловко,
так на представленьях силачи
рвут на счастье данную подковку,
ꙃвёзд тебе августовских дзело,
рос тебе святейших - океяны,
одухотворённое чело,
мой чужой, мой гений осиянный
4.
Что же ты не пишешь мне, молчишь...
Я б не отвечала - не читала,
Не о чем писать, такая тишь,
Будто ни земли, ни нас не стало.
Я играю в буквы и слова...
Всё как раньше, только по-другому,
Как? Того не ведаю сама,
Сложно верить, ложь взяв за основу.
Вспоминаю ли тебя? Но как
вспоминать, когда ни на мгновенье
не могу забыть и каждый шаг
- приближение моё к забвенью.
Слушай, неужели ты не знал,
и не чувствовал что я..., а впрочем...
Было же смешно? Ты хохотал?
Нет. Не верю. Не хочу. И точка.
А у нас морозится ноябрь,
Снег. Опять вода замёрзла в трубах.
Я живу. Наверно. Может зря...
Может быть..., но это всё сугубо
личное, стиху не подлежит -
как зарифмовать пустые строчки?
А ноябрь за окнами дрожит...
но не все оборваны листочки
5.
Твоими глазами читаю свои не стихи.
Поэзией их называть и нелепо, и совестно.
Спасибо за всё, чему смог научить меня ты,
Свою нелюбовь приправляя жестокости соусом.
Прилежной была ученицей, смотрела в глаза,
Но редко справлялась с гордыней своею и гонором.
Ты мне говорил - так небрежно бросаться нельзя
Словами, - а я разлеталась листвой во все стороны.
А ты усмехался, что с дуры такой можно взять.
Тебе интересным казалось моё своеволие.
Повязку пытался ты мне на глазах развязать,
Да только чуть-чуть отодвинул в сторонку - не более.
Когда я осталась в чужом карнавале одна,
Не сразу смогла разобрать кто под масками прячется,
Что маска моя для подобной игры не годна,
И в списках твоих, к сожалению, больше не значусь я.
А ты, торопясь, закрывал за гештальтом гештальт,
За дверью железной кричал о каком-то пророчестве,
А я всё сдувала с себя надоедливый тальк
Внезапно свалившегося на меня одиночества.
Но всё улеглось. Ты гештальты закрыл. Я жива .
Бутоны искусственных роз никогда не распустятся.
И осень пройдёт. И зима наплетёт кружева.
И март разрыдается снова весенней распутицей.
6.
А где был - ты, когда легли снега,
когда земля моя окоченела,
и птичий след, рассыпанный не смело,
застыл во льдах, как в гипсе, навсегда.
Когда листва прощала и звала,
как на одре предсмертном грешник просит
прощения у всех, кто камень бросил,
не подбирая нужные слова.
Так где ты был, когда несли меня
на белый снег, и айсберг был надгробьем.
Не землю - ледяные семена
в три пригоршни бросали с нелюбовью.
Мне не в ногах вколачивали крест.
И не цветы сажали в изголовье.
И безразличья маленький оркестр
Стоял поодаль с ружьём наизготове.
А я ждала, не открывая глаз,
не унимая судорог смертельных,
что кто-нибудь хотя бы в этот раз,
поймёт, что я не сука и не стерва,
что я была кому-то дорога
лишь оттого, что полюбила ветер.
Но никого у скудного гроба,
И никого на целом белом свете.
Мне говорили - на похоронах
заметно по количеству народа
каким ты был...
Но тело - только прах.
Я в пустоту выбрасываю страх
Тема: Re: Когда земля моя окоченела Наташа Корн
Автор Владимир Старшов
Дата: 02-08-2024 | 10:09:12
Душа поэта не поддаётся ни объяснению, ни толкованию,
по ней можно только бродить, если впускают... Наталья, мне кажется, что Ваша поэзия сильна этим величайшим притяжением к живой судьбе, подлинность которой прорывается через любую выдумку...