Я люблю Ямал

*

Ненэй мя — так ненцы называют чум. С ненецкого переводится как «настоящее жильё». «Мя», собственно, и есть складной домик северного кочевника. Самый что ни на есть настоящий.

*

Три чума — потому что у хозяйки дочь и два сына. Муж умер более 10 лет назад. Всем своим детям они дали русские имена. Младший, забравший нас в стойбище на нарте типа саней-волокуш, прицепленной к снегоходу — Михаил. Он ещё не женился, поэтому живёт с матерью. У старшего, Александра, есть жена и ребёнок. У дочери — муж и четверо детей. Они здесь с декабря. Ягеля в этих местах хватает, и олени не спешат уходить.

*

Самое вкусное у оленя — это почки, — говорит хозяйка. — Как-то в семье дочери забили оленя, и мы с Михаилом забили. Внучка приходит, спрашивает: бабушка, у вас почки остались? А то старшие братья съели, мне не досталось...
Сейчас кровь будет готова!

Оленья кровь — это то, что практически полностью решает вопрос витаминов. Её замораживают, а потом осторожно, чтобы не свернулась, подогревают. Вкус у неё очень слабый, чуть-чуть солоноватый. Если постоит, начнёт окисляться, и тогда будет похоже на привычный металлический, который ощущается, если сильно прикусить внешнюю часть губы. Сырая оленина (строганина) очень нежная и вкусная. Пугали, что с непривычки может быть нежелательная реакция. Но — большинство страхов всё-таки в голове.

*

Хлеб удивительный — ноздреватый, с лёгкой кислинкой. Его хорошо макать в сок, натёкший в миску с кусочков уваренной в необходимом количестве талого снега оленины: в меру жирный, он быстро впитывается в хлебную губку и далее моментально тает во рту. Этот процесс покорил меня настолько, что им я всё оставшееся время и занималась (не считая пары волшебных бубликов с брусничным джемом).

*

Поставить чум — ещё одна обязанность женщины. Летом шесты покрывают брезентом — современный вариант, пришедший на смену бересте и сыромятной коже. Зимой к нему добавляются войлок и нюки — основные покрытия из подстриженных оленьих шкур. Иногда брезент заменяют летние нюки, настеленные шерстью внутрь. Конечно же, в реале женщине помогает или муж, или свекровь — поднять нюк на шесте и закрепить (привязать) его изнутри. Вообще-то, с приходом в тундру цивилизации, подогнавшей главный козырь — снегоход, жизнь мужчин стала проще. А вот для женщины мало что изменилось. Поэтому девчонки всё чаще предпочитают жить в посёлке и подпиливать ноготки. Зато считается, что если уж вышла замуж за кочевника — это точно по большой любви.

*

От печки буржуйки по лицу сидящего рядом с ней Михаила сбегают капельки пота. В чуме жарко. Да и снаружи не холодно — всего минус четырнадцать. Но такая печь совсем не хранит тепло. За ночь температура в жилище может опуститься ниже нуля. Ненцы укрываются ягушками как дополнительными одеялами, поэтому почти не мёрзнут. Утром хозяйка первым делом растапливает печь, и тепло моментально заполняет жилое пространство. Растопить быстрее всего — плеснуть из канистры чуть-чуть бензина. Ну, или по старинке — берестой. Летом обогрев не нужен, а готовить предпочитают на открытом огне.

*

А летом мы каслаем к Карскому морю, — говорит хозяйка, — гнуса летом много, олени очень страдают. Так до осени и стоим там. У моря хорошо. Приезжайте!

Что-то родное смотрело на меня глазами этой простой ненецкой женщины. Я не удержалась и обняла её. Она не удивилась и обняла меня в ответ. Ещё крепче.

*

Если спросить у ненца, сколько у него оленей, никогда не назовёт число, потому что это считается плохой приметой. Скажет — достаточно. Что-то в этом есть — не позволить чужаку считать дары богов и оценивать меру благословения.

*

Авки — местные домашние животные. Слабых оленят, которым тяжело выжить в общем стаде, забирают в чум. Хозяйская малышня с ними играет и заботится. Когда авки вырастают — пасутся вместе со всеми.

Оленье стадо, конечно, сильно впечатляет. Михаил и специально обученная собака в два счёта собрали бродяг воедино. Авки бегут за хлебом, толпятся, тычутся меховыми носами даже в пустые руки. Благородные дикие олени не подходят, а стоят неподвижно поодаль.

*

Ненцы говорят, что хорошая собака стоит оленя. Обучают их так: собаку-новичка привязывют веревочкой к опытной, и в этой связке они бегают, до тех пор, пока первая полностью не переймёт драгоценных навыков. Конечно, многое от собаки зависит. Поэтому привязывают не всегда.

*

Четверых охочих до хлеба авок изловили и запрягли в сани. Я почему-то вспомнила: известно немало случаев, когда во время каслания из нарты выпадал ребёнок, и мать, занятая другими детьми, могла не сразу хватиться. Если каслают недалеко, ребёнку могут предоставить возможность самостоятельно добраться до места новой стоянки. В целом, с этим легко справится даже двухлетний малыш. Но известны и печальные случаи. Тогда говорят, что ребёнка забрала Тундра. И в какой-то мере такое видение в порядке вещей. Сейчас подобное вряд ли возможно. Но в прошлом веке случалось. С этими мыслями я ёрзала по укрытой шкурами нарте. Михаил дал мне аж четыре попытки усесться правильно. Потом махнул на всё это рукой, и мы покатили. В определённый момент я почувствовала, что меня обязательно выбросит из саней. Примерно через полминуты так и случилось. Очертив дугу, которую вряд ли можно описать стандартным физическим уравнением, я упала в мягкий снежный песок. Боковое зрение было ограничено снежными стенами, надо мной — раскинулось бескрайнее облачно-синее небо. Тундра меня таки забрала. От этого стало радостно. И я засмеялась во весь голос. Михаил, который напрочь не заметил, что в санях, кроме него, никого нет, на смех мгновенно отреагировал и примчался за мной. Оставшийся путь он придерживал меня за разноцветный плетёный пояс, купленный накануне на ярмарке по случаю Дня оленевода.

*

Михаил и Александр — коренные ненцы. Хотя оба русоволосые и светлоглазые, черты лица типичные для этого народа. Я же подумала, что именно так выглядели сихиртя, загадочный народ, который, по преданию, до сих пор пасёт мамонтов где-то глубоко под землёй и делает металлические украшения.

*

Снегоход — вещь для оленевода насущно необходимая. Олени, как сказала хозяйка, слабые стали. А раньше были сильные. А сейчас слабые. Нельзя без снегохода. Каждый  год нужно покупать новый — за сезон сильно изнашивается. В крупную клетку — оленевод покупает снегоход, а на то, что останется после покупки —  живёт его семья. Кто-то не может позволить себе покупать ежегодно. И тогда это действительно проблема.

*

Дети оленеводов, достигшие школьного возраста, учатся и живут в школе-интернате в посёлке. Я читала, как это было после войны. Очень страшно местами. Поскольку кроме детей оленеводов в школу брали тех, чьи родители не отличались высокой моралью. И дети были настоящим их продолжением.

Сейчас всё неизмеримо лучше, детей из одной семьи селят вместе, и родители навещают их чаще. А Михаил — так и вообще до 9 класса учился заочно. Только годовые контрольные и экзамены сдавал вместе со всеми. Лично меня такое положение вещей сильно порадовало.

*

Олень разгребает копытом снег, чтобы добыть ягель. Мне казалось, что это очень сложный процесс, похожий на археологические раскопки. Но в реале всё оказалось проще: снег рыхлый, как песок, олень его просто скидывает и легко освобождает не только ягель, но и стебельки голарктической шикши-водяники, и ещё какую-то свежую на вид травку. Олень может почесаться задним копытом, как собачка. Нос у него полностью меховой. Милахи они, ничего другого сказать не могу.

*

Март-апрель для самок — время сброса рогов: те уже настолько большие, что мешают есть. Самки северного оленя выгодно отличаются от других видов наличием ветвистой короны. Самцы сбрасывают рога в течение календарной зимы. Важенки — перед отёлом, который происходит в конце апреля-начале мая. До этого рога беременной оленихе могут и пригодиться.

*
Кое-где по снегу бродят белые тундровые куропатки. По сравнению с ними снег кажется не белым, а синим.

*

Взобравшись на Ямаху позади Александра, я на мгновение задумалась, как лучше держаться — за поручни или за него. Решила, что поручней мне вполне хватит: после того, как на полном оленьем ходу вывалилась из нарты, они казались мерилом двойной гарантии. Снегоход медленно тронулся, я устроилась поудобнее, и в этот момент Александр обернулся ко мне и, как-то странно улыбнувшись, спросил: любите скорость? От его улыбки стало не по себе. Решив не показывать, ответила, что люблю...  умеренную... Но — последнее слово потонуло в рокоте взревевшего мотора. Если мне скажут, что снегоход переворачивался в воздухе, я не стану спорить — может, так всё и было.

Ненец скорость явно любил. Через минуту с меня сорвало шапку и шарф, разметав их по снежным берегам. Уши мгновенно залепило ледяным ветром, усиленным бешеной скоростью Ямахи. Я пожалела, что выбрала держаться за поручни. Но перехватываться на вращающейся бочке, движущейся со скоростью под 100 км тоже не вариант. К счастью, через пару минут Шумахер притормозил на повороте и снова обернулся ко мне. Я на удивление спокойно сказала: шапку с шарфом сорвало. Ну… — протянул Александр. На обратном пути заберём.

Сообразив, что прямо сейчас он продолжит эротическую резьбу по тундре, я запихнула в рот края капюшона и изо всех сил сжала зубами.

Когда мы вернулись, я поняла: хочу ещё. Вот ведь… Александр это, видимо, оценил, и чуть позже, пока все устраивались в санях, предложил мне индивидуальный вояж до Трэкола*. Под его одобрительный взгляд я нацепила сумку прямо на шею и предалась мало с чем сравнимым, упоительным по своей силе ощущениям, что это всё моё: и весь этот снег, и стройные остроконечные ели, и эта угаданная скорость на открытом пространстве, от которого заходятся тело и дух.

Не знаю, люблю ли я скорость. Но Ямал точно люблю.

Я❤️Ямал

*вездеход

**

***

пусть все скажут: какую, мол, чушь несёт
лучше там, где вообще её нет, зимы-то
только в пиках еловых я вижу ответ на всё
и в горизонте, как губкой с доски размытом
пусть вообще никто не поверит, и даже ты
мне до этого нет никакого дела:
я смотрела вглубь нескончаемой мерзлоты
там любовь
/ничего другого не наглядела/

(продолжение следует)