Рандеву на Профсоюзной. Александр Питиримов: «Я всегда советую возвращаться к истокам и читать классику»

Интервью пресс-службе Псковской областной универсальной научной библиотеки имени В. Я. Курбатова

Презентация сборника Александра Питиримова «Дом у воды», которая прошла в библиотеке имени Курбатова, в очередной раз доказала: хорошая поэзия по-прежнему объединяет и вдохновляет. И главное – она существует.

Стихи Александра Питиримова, частого гостя библиотеки, похожи на кофе по-восточному. Терпкие, глубокие, насыщенные метафорами и аллегориями, они читаются медленно, «маленькими глотками» и оставляют приятное послевкусие. Их не «пробегают глазами», а смакуют каждую строчку. А после прочтения возникает желание разгадать зашифрованные в строчках образы. Не стихи, а чистая радость для литературных гурманов.

Между тем профессия Александра (на минуточку, главного редактора портала «Поэзия.ру») далека от литературы <…> Как литература и бизнес мирно сосуществуют в одном человеке? Почему он, не очень-то сентиментальный, умеющий все планировать и просчитывать, искреннее считает библиотеку одним из лучших мест на земле? Об этом и многом другом беседуем с Александром Питиримовым.

— Александр Владимирович, на одном из поэтических вечеров вы шутливо заметили, что за почетное звание вашей родины борются три города – Москва, Санкт-Петербург и Псков. Кроме шуток, где прошло ваше детство?

— Шутка о городах принадлежит знаменитому писателю-сатирику, автору юмористического романа «Шутка мецената» – Аркадию Тимофеевичу Аверченко, о месте рождения которого, по его словам, «спорили» сразу три города: Севастополь, Харьков и Одесса. Когда в 2009 году я переехал из Петербурга в Псков, здесь меня посчитали петербуржцем. В Петербурге, когда я вернулся туда в 2018 – приняли за псковича. Я родом из Балашихи – на сегодняшний день это крупнейший город московской агломерации, не считая, разумеется, самой столицы, город ближайшего Подмосковья. Там прошло мое детство, там и школу окончил – обычную общеобразовательную десятилетку.

— Читали в детстве с фонариком под одеялом?

— Знаете, не припомню как-то, чтобы в детстве мне запрещали читать, и приходилось бы прятать книгу под одеяло. Скорее наоборот, в каком-то возрасте меня, как и многих ребят, нужно было еще постараться заставить взять в руки книгу. У нас дома была большая библиотека, собранная моим дедушкой, да и бабушку я помню хорошо – именно с книгой, «Роман-газетой» или «Новым миром» в руках. Любовь к чтению у меня проявилась, я думаю, лет в одиннадцать-двенадцать – когда пронеслись, буквально одна за другой, «Робинзон Крузо» (кажется, это была моя первая «большая» книга), «Записки о Шерлоке Холмсе», чуть позднее – «Три мушкетера». А в возрасте постарше, годам, наверное, к шестнадцати, я понял, что мой любимый литературный жанр – исторический роман. Тогда я открыл для себя Алексея Толстого, Василия Яна, Валентина Пикуля, а из родоначальников жанра – Ивана Лажечникова, Григория Данилевского. И Александра Сергеевича Пушкина, конечно же, – как прозаика. Ценность его «исторической» прозы я осознал уже где-то далеко за пределами школьной программы. И думаю, проживи Пушкин ещё хотя бы лет двадцать, сегодня мы говорили бы о нем не как о поэте, а как о писателе.

— Помните свой первый поход в библиотеку?

— Это была наша школьная библиотека. Как я уже сказал, у нас и дома была неплохая коллекция книг, но школьная библиотека – сейчас я понимаю, что это не так – казалась мне несказанно огромной. С высоченными стеллажами книг. И там, где-то под самым потолком, хранилось что-то небывало-интересное, а внизу стояли хрестоматии и учебники.

— Была ли в школьные годы книга, перевернувшая ваше сознание и заставившая по-другому посмотреть на мир?

— Прочитав «Робинзона Крузо», я осознал, что чтение может быть интересным, а прочитав «Петра Первого» (А. К. Толстого), понял, какую работу – сравнимую по масштабу изученного исторического материала с серьезным научным исследованием – должен проделать писатель, чтобы добиться исторической достоверности художественного текста. Даже если текст не всегда и во всем соответствует исторической действительности (всё-таки речь идет о литературном произведении) без достоверности каждой детали невозможно добиться должного художественного «эффекта присутствия». Пожалуй, «Петр Первый» определил мое увлечение исторической литературой, и большинство моих собственных поэтических текстов, в особенности крупных – таких как поэмы и стихотворные новеллы – написаны на всевозможные исторические сюжеты.

— Расскажите о ваших первых литературных экспериментах.

— Если не считать детские стишки и юношеские эксперименты с поэтической формой, о которых не очень-то интересно вспоминать, поскольку они были ужасно далеки от совершенства, просто «как декабристы от народа», то всерьез я начал заниматься поэзией сравнительно поздно, годам к тридцати. И практически сразу, с первых «серьезных» стихов обнаружился жанр, в котором я почувствовал себя как «дома» – это редкий жанр стихотворной новеллы.

— Готовясь к интервью, нигде не нашла информации о вашей работе в библиотеке иностранной литературы. Но в разговоре вы подчеркивали, что для вас этот опыт был важен. Расскажите подробнее, пожалуйста.

— Не поступив по окончании школы в МГУ (впрочем, этой мечте детства так и не суждено было сбыться – я трижды сдавал вступительные в МГУ, и трижды мне не хватало для поступления одного балла), по совету тогдашних моих наставников, в 1990 году (в 17-летнем возрасте) я устроился в знаменитую «Иностранку» – Всесоюзную государственную библиотеку иностранной литературы – и проработал два года библиотекарем в книгохранилище. И несмотря на то, что впоследствии получил юридическое образование, и три десятилетия отдал работе в транспортной отрасли, с библиотечным делом я, действительно, немного знаком – хоть и поверхностно, но точно не понаслышке. А некоторый опыт, полученный в годы работы в библиотеке, оказался хорошим подспорьем в моей издательской деятельности: в своем издательстве «Поэзия.ру» я занимаюсь макетированием книг, их предпечатной подготовкой, и такие, скажем, нюансы, как библиографическое описание, у меня не вызывают затруднений – я свободно ориентируюсь в справочниках и таблицах для составления выходных данных книг.

— Журналисты называли вас эффективным управленцем. С этим трудно не согласиться, помня о вашей успешной работе в регионе. Но сфера экономики пересекается с литературным творчеством, как две параллельные прямые. Откуда берете силы и время, чтобы совмещать одно с другим?

— Скажем так, моя профессия имеет к литературному творчеству, действительно, весьма отдаленное отношение, если не брать во внимание мои экспертные статьи, которые довольно регулярно публикуются в отраслевых журналах. Но, помимо творчества, я занимаюсь редакторской и культуртрегерской деятельностью, администрирую литературный портал Поэзия.ру, а помимо собственных выступлений, организую публичные мероприятия с участием поэтов и писателей – во всём этом без управленческих навыков мне было бы трудновато. Имея же возможность эти навыки, по-прежнему, регулярно применять, я получаю удовлетворение от таких направлений моей – в широком смысле слова – литературной деятельности.

— Правильно ли я поняла, что именно в Пскове вышел ваш дебютный сборник?

— Да, первый сборник – он назывался «Гений предместья» – вышел у меня здесь, в Пскове, в 2016 году. А второй – лишь спустя восемь лет, буквально месяц назад, в Петербурге. В книге «Гений предместья» был целый раздел, отведенный «псковскому тексту», то есть, циклу стихотворений, написанных в Пскове и о Пскове. Но и в новой книге «Дом у воды», пусть и фрагментарно, Псков всё же присутствует ощутимо и зримо – в большой поэме «Дорога в Нижний Городец», стихотворениях «Скобарская», «Сплин» и «Гений предместья» (единственное стихотворение, «перекочевавшее» из первого сборника во второй, будучи существенно переработанным). Поэтому я был искренне рад, получив приглашение от Генерального директора Псковской областной библиотеки имени В. Я. Курбатова Веры Ивановны Павловой провести презентацию нового сборника здесь, в Пскове, где у меня много хороших друзей и сильная писательская организация.

— Насколько я понимаю, к стихам вы готовитесь так же тщательно, как актер к роли. И скрупулёзно над ними работаете. Есть ли в вашем творческом процессе место для импровизации и вдохновенья — Вы обычно планируете поработать над стихами, или желание (потребность) возникает спонтанно?

— Знаете, это, как и у всех, наверное, литераторов, по-разному происходит. Если, опять же, речь идет о литературном произведении крупной формы, с сюжетом и «говорящими» персонажами – конечно, планы создания такого произведения вынашиваются какое-то время, собирается материал (если речь идет о каком-то историческом контексте) и т.д. Но когда пишется какое-то короткое лирическое стихотворение – для этого бывает достаточно какого-то маленького события, случайного стечения обстоятельств или же просто «лирического» настроения. Например, работая над созданием литературной основы к моноспектаклю «Дом у воды», с которым – ещё до выхода одноименной книги – я успел побывать в разных городах: в Петербурге, Пскове (летом прошлого года), Уфе и Иркутске, я уделил немало времени работе над «звучанием» текстов, вошедших в эту литературную программу. Эти тексты достаточно, как мне представляется, драматичны, нередко диалогичны, но и тексты-монологи, написанные от лица какого-нибудь литературного героя – не всегда симпатичного (такого как библейский Агасфер или запертый в «палате номер шесть», после убийства им собственной жены, Питирим Александров) – действительно, требуют некоторого актерского мастерства в подаче. Чего, конечно же, мне не хватает – это именно актерского мастерства: сценическому искусству я не обучался, и исполняю эти тексты не как актер, а как автор, но стараюсь голосом, интонацией, передать драматизм написанных строк.

— Что делаете, если как ни бейся, а рифму не подобрать, но очень надо?

— К рифмовке вообще я отношусь очень серьезно, стараясь подыскивать небанальные и как можно более точные рифмы. Люблю «щегольнуть» составными рифмами, но стараюсь не перегружать ими текст. Но неточных, приблизительных, «избитых», навязших, скучных, часто используемых рифм стараюсь всячески избегать и, думаю, что это мне удается. Но если уж не подобрать рифму, как ни бейся, то всегда остается возможность перефразировать строку, изменить стихотворный размер и т.д. – всё это дело поэтической техники, совершенствованием которой каждый поэт, пишущий не «в стол», занимается всю свою сознательную творческую жизнь.

— Что помогает вам настроиться на работу?

— Если для коротких лирических стихотворений бывает достаточно ухватить какое-то мимолетное настроение, то для создания больших произведений –стихотворных новелл и, тем более, поэм – конечно же, требуется время, которого обычно, как и всем нам, в современном жизненном ритме, не хватает. Помогает выработанное с годами умение мало спать и быстро высыпаться – обычно мне хватает для сна пяти-шести часов, потому что всё рабочее время суток должно быть отдано работе, а вечер и ночь – реализации каких-то творческих планов. Думаю, из современных литераторов я не один нахожусь в подобной ситуации – для которых литература не является способом зарабатывания средств к существованию.

— Ваши читательские вкусы с детства изменились, или есть книги, которые вы перечитываете до сих пор?

— Я плохо знаком с современной художественной прозой – и это упущение мне в обозримом будущем не восполнить, но много читаю «пропущенной» литературы 20 века, поэтов и писателей, волею судеб оказавшихся далеко от Родины, продолжавших до конца своих дней её по-своему любить, думать о ней, мыслить и писать по-русски.

— В библиотеку ходите?

— Мною собрана хорошая домашняя библиотека, так что можно сказать, я в ней живу. Среди книг, хранящихся в моей библиотеке, встречаются даже библиографические редкости, которых не в каждой публичной библиотеке возможно отыскать. Их, конечно, не так много, но русская классика и литература серебряного века и – как бы расширяя пространство серебряного века – литература первой волны русской эмиграции представлена на моих полках достаточно объемно. В публичных же библиотеках в последнее время мне приходится бывать довольно часто, но не как читателю, а как писателю – на встречах с читателями библиотек, и это тоже, по-своему, такой интересный опыт.

— Какие книги вы бы посоветовали почитать сейчас, с высоты своего опыта?

— Молодым читателям – когда аудитория моих слушателей состоит из молодых, продвинутых, творческих людей – я всегда советую читать русскую классику. Сколько бы раз вы ни открывали прочитанные от корки до корки, знакомые вам со школьной программы, «Евгения Онегина», «Анну Каренину», «Войну и мир» или «Мёртвые души», каждый раз вы будете приятно удивлены тем, что открыли для себя что-то новое в этих текстах, быть может, пропущенное «мимо глаз» или непонятое прежде. И как бы банально ни прозвучал этот мой призыв – я всё же советую, хотя бы время от времени, возвращаться к классике как к истокам.

Ульяна Михайлова,

пресс-служба библиотеки

Сергей Богданов (фото)

Источник: https://pskovlib.ru/novosti/16851-randevu-na-profsoyuznoj-aleksandr-pitirimov-ya-vsegda-sovetuyu-vozvrashchatsya-k-istokam-i-chitat-klassiku