Белая ночь перемешана с чёрной водою.

1

Леониду Левину

Умираю во сне, засмотревшись на прошлого лихо.

За порог пробужденья уже перейти не дано.

Паркинсона мотор, родедормом подавленный, стих. Я

тихий стих запускаю в остывшее крови вино.

Умираю во сне под ноябрьский всхлип листопада,

за него милой мовой последний напев шелестя.

Мне в подарок судьба отпустила мгновенного яда,

а могла бы добавить недельку-другую, хотя...

2

Геннадию Шульгину

Улыбайся, в затейливость байки проникай, осушая стакан.

Отстают - твой кипящий Чернобыль, мой насквозь леденящий Афган.

Уплывающий в вечное вечер, вносит главное в наш разговор,

что мечтали о мире предтечи, устремляя к Медведице взор.

Час такой - не беспечен, но весел и как спирт исчезающий чист.

В тоже время продажная плесень очерняет истории лист.

Впереди столкновенье империй, отчужденье и смерти стена.

Мы чутьё на грядущее мерим. Мы не верим, что рухнет страна.

3

Евгению Шеховцову

Белая ночь перемешана с чёрной водою.

Тих ледокол - он сегодня тупой душерез.

Черпает месяц чифирь океана. Крутою

сопкой спускаюсь к Полярному кругу с небес.

Если не сон - это просто везенье и мука:

просятся в руки и призрачно тают цветы.

Ветер завыл, как щенят потерявшая сука,

и почему-то расплакались тундра и ты...

4

Михаилу Михлину

Ветки трещин на паперти

расцветают окурками.

Слабый кофе, заваренный

не по-чёрному турками.

А минуты на ратуше

и на кирхе расходятся.

Звон на площади имени

твоего, Богородица.

Опускаются тугрики

в кружку вслед за вопросами:

"Собираешь для Родины -

мусульманского Косово?"

Высоченный типаж,

не шверинский - коломенский,

нагоняет пургу

на евреев житомирских.

И, кидаясь в лицо

пепсикольными банками,

готы спорят за жизнь

с полупьяными панками.

Рождество как всегда -

наше с вашим не сходится.

Крест на площади имени

твоего, Богородица...

5

Аарону Зонштейну

Помню детство - двор деревянный,

в нём колонны резные вокруг,

и как в сказке, образом странным

двор хранил тайной вечности звук.

Я случайно открыл это чудо,

наблюдая, как старый еврей,

по утрам уходя в синагогу оттуда,

заунывно бормочет: Азохн вей...

С непонятными теми словами

двор старинный от сна оживал,

и по струнам верёвок бельём и носками

ветер словно смычком проводить начинал.

Становился двор скрипкой волшебной,

на изгибах верёвочных линий

ветер так виртуозно этюд исполнял,

будто это был сам Паганини.

Двор сломали, давно его нет

и на небе цирюльник еврей,

но мелодии те иногда промелькнут,

как вздохну и промолвлю: Азохн вей...

Сергей Красиков, 2024

Сертификат Поэзия.ру: серия 762 № 181430 от 15.03.2024

5 | 2 | 249 | 04.12.2024. 11:49:09

Произведение оценили (+): ["Наташа Корн", "Моргунова Елена", "Екатерина Камаева", "Юрий Добровольский"]

Произведение оценили (-): []