ТЕНЬ ОТРАЖЕНИЯ. ПРОЛОГ
К&Б
ПОГРУЖЕНИЕ В НЕПРОЖИТО-ЗАБЫТУЮ ЖИЗНЬ. БЕЗУМНЫЙ ФАНТАСМАГОРИЧЕСКИ-НОСТАЛЬГИРУЮЩИЙ ДЕКАДАНС
"Погожий день или, скорее, вечер, ближе к закату. Сквозь открытые створки окна ветерок лениво играет с занавеской.
Невесомая ткань колышется, отражаясь сначала в одном стекле, затем — во втором.
И ничего в этом нет особенного…
Но вот ветер резко дёргает занавеску, облака закрывают солнце, и ты замечаешь отражение в первом стекле,
а на втором, словно периферийным зрением, успеваешь ухватить что-то неясное, зыбкое, буквально на миг, на мгновение,
и понимаешь — ты видел тень отражения."
Полюби меня просто так,
На одно неприкосновение,
На четыре четвёртых такт
Небольшого произведения.
На одну, лишь одну мечту.
Я не стану ничьей тенью,
Вот прошу — ничего не жду,
Полюби на одно невезение.
Чтобы были глаза честны,
И не скованные движения,
И неважно — другой — ты,
Не меня, так моё отражение.
Ничего я тебе не дам,
Ничего не возьму взамен я,
Полюби на один обман,
На одно моё невдохновение.
Полюби меня со стороны,
На улыбку, на ветер, поверю я,
Нет тебя — это блик пустоты.
Никого. Ничего. Безвременье
ПОРТРЕТ (к-1)
Я к вам пришла и принесла себя.
Упрёком тишины горели свечи.
Невнятный звук на полосы размечен.
Спаси и сохрани. Прости меня.
А вы глядели мимо, вдаль и сквозь,
А вы — молчанье, вечное терпение,
А мы всё просим: ««Дайте нам прощение»
А сами вкривь и снова наискось.
Стою. Ищу за ликами глаза,
Не нахожу, но вглядываюсь. Тщетно
Прошу, крещу и плачу незаметно
Под треск свечей. Целую образа.
Не там ищу, иду я не туда.
Они смеялись уголками ризы:
«Сначала рухни и разбейся в брызги,
Потом, быть может, мы простим тебя.»
Под потолком дёргалась в конвульсиях лампочка. Дешёвая. Тусклая. Агония продолжалась вторые сутки. Осторожные пауки подыхали с голодухи. Всех мух они давно переловили. Воздух загустел так, что, прикасаясь к стенам, уже не мог оторваться. Так и висел клочками. Пыльными. Рваными. Ненужными.
Опустевший взгляд лениво перемещался с предмета на предмет, не находя за что зацепиться. Железная кровать с провисшим панцирем напоминала скелет столетней черепахи.
Самодельный табурет кряхтел, из последних сил удерживая огромный цветок в деревянной кадке, перетянутой железными обручами. Цветок? "Мама, почему он цветок? У него нет цветов. Это обычная трава..." Слова металлическими шариками лупили стены. Отскакивали, оставляя мелкие выщерблены, падали замертво на некрашеные половицы и, подумав мгновение, с холодным стуком закатывались под кровать.
Она стояла, прислонившись лбом к шершавой стене. Глаза закрыты. Кулаки сжаты. Губы в трещинах еле заметно двигались, перебирая знакомые звуки и ощущения. Прямо над ней - портрет в массивной раме. Мальчик. Ни тени улыбки, ни искорки в чёрных глазах без зрачков. Такой маленький, бледненький, непостижимый.
Из-под кровати вылезла собака. Постояла минуту, глядя на мальчика, прошла в угол с паутиной. Подняла морду и завыла.
Лампочка дёрнулась пару раз и затихла.
В темноте, отражая любопытную луну, блеснули два огонька. Раз, другой... третий, словно затухающий маячок. Луна в испуге отшатнулась от окна, торопливо метнулась в сторону, застыла над пустошью.
МУЗЫКА (к-2)К&Б
Обломанными когтями
Карябаю бесконечность…
Под чёрными облаками
Разглядываю вечность.
Распихиваю в карманы
Раскрошенную беспечность.
Хожу по мечтам рваным
Таких же, как я, женщин.
В корзине моей пусто,
Изъедены злою молью
Мои паруса густо,
А та, что была Ассолью,
Давно за другим морем,
Растёртая на мгновенья…
…Фрегат обошёл горы
В неправильном направлении.
Она проснулась, ещё не понимая причины. Лежала не открывая глаз. Прислушивалась. Долго не могла понять, сон это или реальность. За стеной осторожные шаги. Ступали легко, быстро, будто танцевали...
"Танцевали?" - она резко села. Потерла глаза. Открыла. Ничего. Темнота и шаги. "Раз-два-три, раз-два-три...", - неожиданно, шёпотом.
Потом сама испугалась своего голоса. Замерла, глубоко вздохнула, задержала дыхание... И вдруг... зажала рот двумя руками, проглотила рвущийся наружу крик. Музыка! Там, за стеной - музыка! Вальс.. Да, конечно же, это.. это.. Шопен? Да, он..
Пальцы похолодели, стали ломкими, прозрачными. Дыхание - не нужным.
Раздражённо откинув одеяло, нервными, мелкими шажками понеслась, не касаясь ледяного пола.
"Тапки. Тапки надень. Заболеешь", - жирной, скрипучей чертой перечеркнуло, разлилось чернилами по пожелтевшим, хрупким листам с махровыми кромками, превращая ровные ряды полосок в мёртвое месиво.
Она так и замерла: с открытым ртом, с безумным взглядом, развивающимися от быстрого бега волосами, с тоской и горечью на губах.
Настенное зеркало, в трещинах и разводах, отражало маленькую, тонкую девочку в кипенно-белой балетной пачке, новеньких белоснежных пуантах, застывшую картонной фигуркой в пустом бесконечном зале. И только музыка, музыка, музыка...
ДЕКОРАЦИИ
К&Б
всё банально всё как обычно
сигареты и пошлый кофе
зажигалки затмили спички
как письмо социальный профиль
не имею почтовый ящик
ящик компа меня имеет
пусть алкающий да обрящет
хлеба веру а лучше денег
я нашла на дороге дядьку
старый дряхлый и взглядом колет
как-то мимо и непонятно
гений псих или алкоголик
подошла как дела приятель
шёл куда или так гуляешь
а он мне говорит некстати
ты по-аглицки понимаешь
достает из кармана книжку
я как глянула - обомлела
год издания аж три тыщи
и язык был какой-то левый
дядька пялится и спокойно
достает мне вторую книгу
и читает смешно по-своему
точно думаю забулдыга
ну а что, человек он всё же
я хватаю его подмышки
и вдруг чувствую заморожен
словно бройлер глаза - ледышки
а он ржёт и вставать не хочет
всё бубнит вот такая лажа
голос сорванный колокольчик
запах будто во льду параша
я звонить онемели пальцы
в голове пустота и холод
а мужик перестал смеяться
будем мне говорит знакомы
всё решила пора мне в дурку
не хватало галлюцинаций
говорю с ледяной фигуркой
в шуме праздничных декораций
Автобус опоздал на пятнадцать минут. Прыгая поочерёдно на правой-левой, прикуривала сигарету от сигареты, создавая иллюзию тепла и очага. И ехать-то минут десять от силы. Дольше ждала эту раздолбайку. Но пешком идти неудобно, потому как не то что тротуара, тропинки кривой не было. А на обочинах сугробы метровые. Топать же по проезжей части, коею с трудом можно назвать таковой, сильно небезопасно.
Пазик, обмороженный и зачуханный, косолапо подрулил к остановке. Бабулька, что мытарилась вместе со мной в ожидании автобуса, с ходу вгрызлась водиле в мозг. Тот упёрся взглядом в заметённую снегом дорогу и на раздражитель не реагировал. Бабуля иссякла, плюхнулась на сидение, обтянутое драным дерматином, сняла допотопные варежки, принялась, разбрызгивая слюну, дуть на окоченевшие пальцы.
В салоне полумрак. За окном - задолбанные люди, яркие огоньки машин, беззубая улыбка луны. Ничего больше. Словно вокруг всё вымерло, вымерзло, ушло под землю.
Заблудившийся светофор вздрогнул расколдованным принцем и выпучил кровавый глаз. Автобус, как ни в чём ни бывало, проковылял мимо. Бабулька вроде открыла рот с намерением гавкнуть на слепого водилу. Но тот, зыркнув исподлобья на неугомонную старушенцию, вдруг заорал во всю глотку: " Нас хрен догонишь!" Бабка так и осталась сидеть с отвисшей нижней губой.
Тётка в окне, с лицом, перебитым по диагонали светом от фар встречных машин, не двигаясь неслась вместе с нами с другой стороны окна. Да там полно было народу. Принялась разгадывать, кто есть кто.
Ну, с тёткой понятно. Либо продавщица из привокзального ларька, либо вахтёрша в школе. Есть у них неуловимо общие черты и манеры. Глаз, как детектор лжи. Всё видит.
Рядом сидит (или бежит) старикан. Бодрый такой, кряжистый. На боровик похож. Очки. Дужка перемотана изолентой. Замызганная "побирушка", ну, и как водится, обувь неопределённого предназначения, "прощай молодость" называется. Дедок, сто процентов, какой-нибудь "майонез". Младший научный сотрудник в переводе. А может и круче, в прошлом, конечно, Сейчас, наверняка, живёт один. А дети зовут к себе. Но дед не сдастся. И правильно сделает. Потому как не нужен он им, а жилплощадь его манит, на сделку с совестью так и толкает.
На заднем сидении - пацан. Лет двенадцать ему. Может меньше. Шапка. Капюшон. Очки. Наушники. Уткнулся в телефон. Глаза, как у окуня, - красные, огромные. На что угодно могу поспорить, слушает либо психоделику, либо того "хуже", классику, скорее всего в современной обработке. Умён, но учится так себе, ни шатко ни валко. По поведению сплошные неуды, ибо дерзок и своеволен (и это прекрасно!).
Возле водителя, держась за залапанную подпорку, словно за шест в стриптиз-баре, мотыляется деваха. Без шапки, шубка едва до талии доходит. Далее примитивно до тошноты: юбка-написьница да сапоги до ягодиц на убийственно огромном толстом каблуке. Нда. На таких копытцах да по ухабам...Будешь тут мотыляться. Девка глупая немного, но добрая и простая, а глупа по молодости лет. Потенциал есть. Если не скурвится - всё будет чики-пуки.
Пазик хрюкнул, приткнулся к сугробу, Дверь забилась в судорогах, пытаясь открыться. Дала ей смачного пенделя со знанием дела, кивнула водиле, на что тот мило оскалился и поднял вверх открытую правую ладонь, выпала в темноту.
Пнула дверь в обратном направление. Она благодарно пискнула, закрылась.
Раздолбайка потащилась дальше, подпрыгивая и гремя ржавым железом. Убогая. Скрюченная. Пустая.
Еле заметная тень с заднего сидения вяло махнула мне на прощание.
Тема: Re: Тень отражения (к 1-3) Наташа Корн
Автор Леонид Малкин
Дата: 26-10-2023 | 22:17:31
Привет!. Что то надо с рифмами делать в тексте "портрет"
Сквозь - нАискось