Две Марии

В первый раз я увидела двух Марий на открытии своей выставки в гозитанском Министерстве.
Это был вполне знаменательный день, своего рода триумф, потому что попасть в святую святых иностранному художнику почти так же сложно, как к марсианам на летающую тарелку. Витиеватые закулисные интриги непременно приведут искателя приключений в темное логово крестного отца гозитанской арт-сцены - заросшего густой черной шерстью, недружелюбного гибрида кабана и пухлого евнуха, способного украсить собою любой приличный бестиарий. А произвести на него приятное впечатление могут лишь те счастливчики, кому покровительствует сам бог Меркурий...

Марии подошли ко мне познакомиться. Старшая попросила называть себя «Мери». Действительно, простецкое гозитанское имя «Мари-иййя» ей совсем не шло. Голубоглазая, изящная, с белой, сморщенной, как экзотический сухофрукт, кожей и серебристым облачком тонких легких волос, Мери радикально отличалась от стриженых шариком, смуглых и темнокудрых горластых тетушек, которых остров клонирует столетиями.
Ее пальцы были украшены дорогими перстнями, а, на доходящих почти до талии, массивных золотых цепях висели сверкающие атрибуты преданности католической церкви. Мери представила мне свою дочь Марию - высокую угловатую женщину, немолодую, с проседью в каштановых волосах, мегалитическим носом и печальными, глубокими темными очами.
Мы разговорились. Мери поведала о том, что много лет назад муж изменил ей, тогда, подхватив маленькую Марию, она в ярости покинула богатый супружеский дом в столице Виктории и поселилась в небольшой, доставшейся ей в наследство квартирке на берегу моря. С тех пор они с Марией все время вместе, и это очень-очень хорошо. Они счастливы. Мария молча слушала мать, топталась и вздыхала..
После мы часто встречались с Марией по вечерам в шумной ювелирной мастерской балагура-Джорджа, он вел курсы филиграни в гозитанской Школе Искусств. Мария старательно осваивала ремесло, вдохновленная идеей сделать для Мери серьги на ее юбилей - легкие, не оттягивающие мочек ушей. Я узнала, что в юности Мария была влюблена, но Мери не разрешила ей выйти замуж. И еще то, что она очень хочет завести собаку, но, ведь, щенки грызут мебель, поэтому мама собаку не одобряет.
Потом судьба опять закинула меня в дальние страны. Через несколько лет, вернувшись на Гозо, я прогуливалась по берегу моря и вдруг увидела знакомый угловатый силуэт. Мария грустно брела по набережной - уже в одиночестве, ведя на поводке каштанового кудлатого песика, немного похожего на нее.. .