«Варкалось. Хливкие шорьки…»
                                                                                     Л. К.

прячутся в склон поминутно
хищные морды камней               
каждая – скалится,
кровью пятна засохли на ней
мхов и лишайников бурых,
гномоном перст-останец…   
властно, с медвежьей ухваткой
тень накрывает чабрец    
лапой когтистой цепляясь,
по седловине ползет   
рушатся наискось с неба
сумерки, как самолет

окаменевшие твари
чуют, что пробил их час         
мертвыми лишь притворялись
света дневного страшась
шепчут о чем-то в потемках,
тихо сползаются в круг
тени уже не скрывают               
времени тайный недуг
в странном смятенье отара               
их обтекает волной
режутся зубы драконьи               
склон вздут опухшей десной             
сосны и тени от сосен,
склон расчесав на пробор,
переплелись и поймали               
мир в черно-белый узор
               
точкой во тьме червоточин   
праздно блуждает луна
свет ее жадно впитала               
пористых туч пелена
из междумирья крадучись
движется тени массив               
вязкой сочась протоплазмой
сумрак клыками пронзив               
вывернут мир наизнанку             
плоским он быть перестал                ,
вскрыла дневные обманы               
лунного лезвия сталь               
ночи вспорола подкладку               
разворотила пласты               
щерятся алчно повсюду            
гротов разверстые рты      
 
лес моей памяти древний         
пеплом остался внизу               
держит когтистая лапа
шарик земной на весу            
сверху гляжу на ущелья,
речки, вершины в снегу         
и возвращенья обратно               
вообразить не могу...               
но на рассвете отхлынет 
море бескрайнее снов,               
средь кораблей затонувших,
остовов мертвых китов
нас, как обломки крушений             
ночи оставит отлив               
отмелям хмурого утра,            
между холмами забыв