Вот самолёт теряет высоту
и скоро вцепится в Курумоч коготками,
а я смотрю на эту красоту —
мигающую звёздочку на ткани
ночного неба, а потом разбег —
взлетает новый, и другой взлетает
и сразу тает, как на коже снег,
как рафинад в стакане с чаем, тает.
 
Отрыв — и подступает к горлу ком
в волнении и трепете, когда я
по ком-то, кажется, грущу (по ком?),
цикл возвращений в небо наблюдая,
 
и понимаю: как ни мельтеши
ты на земле, каким ни будь важнецким,
однажды не удержит плоть души,
и разделить восторга будет не с кем.