Скупая дребедень

Бренчит скупая дребедень.

Волчица накормила Рема
и, вместе с ним вспоила Ромула.
С того и началась система,
что всю Европу с места стронула.
С того и зародилась тема:
возникла чуть ли не поэма.

Быть может, пойла было мало -
нет смысла рассуждать скептически -
держава та порой хромала,
потом вздымалась титанически.
Зато Горация читала,
и Тацита, и Ювенала.

Кичилась, силясь и взлетая,
в итоге возвратясь к ничтожеству...
А было - как сейчас в Китае -
могучее стальное множество.
И наша Родина святая -
из той же поднебесной стаи.

Мы сами, гордые державой,
не поощряли непокорности;
не раз гордились бранной славой,
леча заносчивых от вздорности.
И штык в её руках не ржавый,
и не была смешной раззявой.

В любой трагичной круговерти
идём под музыку со знаменем,
и нам не страшен голос смерти
в сраженьях с самым лютым пламенем.
Кто чтит историю, проверьте:
ни волки не страшны, ни черти.

В атаках мы грозны и пылки,
и если сменим направление,
враг палит в спины и в затылки,
а в лица палит заграждение.
Не нужно водки и горилки:
не лезем, хвастаясь в бутылки.

Живым потом дают по чарке !
А к поражённым и контуженным
ползут на помощь санитарки
со всей любовью, будто к суженым.
Сердца у нас честны и жарки
и есть герои без помарки.

Немецкий дух был беспощаден,
гремел бронёю и литаврами,
а наш был мужеством громаден,
и он не зря увенчан лаврами.
Он благороден и не жаден.
Не зарится на Баден-Баден.

Глядим на родину Эразма,
где и художество и знание
иных пьянило до оргазма:
бледнели светочи Испании.
И в нас был дух энтузиазма,
а не различные маразмы.

Успех приносят Архимеды
да Магелланы и Коперники.
В стремлении достичь победы
их пригревают все соперники.
Во всё вникали наши деды.
В Науке - Сила: наше Кредо...

И варварству потребна сила -
свои особые мыслители.
Сгоняющим людей в могилы
нужны лгуны и отравители.
У Пикрошоля и Аттилы
их злая воля не остыла.

Небесный Бог беззвучно судит
в своей таинственной безликости,
кто раньше Землю обезлюдит
в сражениях Прогресса с Дикостью.
У Смерти злости не убудет.
Злой Рок смеётся и паскудит.

Мы все, когда свергались храмы,
дрожали, вместе с Пастернаками,
смотря, как едут Мандельштамы
в загоны с лютыми собаками,
а оголтелые имамы
творят неправедные драмы.

То Сахаров, то Евтушенко,
то солженицынские повести
пронзали глухоту застенка
и доносили голос совести.
Когда в котле бушует пенка,
потребна трезвая оценка.

Мы ценим чистоту потока -
хоть в Ниагаре, хоть на Тереке.
Глоток берёзового сока
родней всего, что пил в Америке.
Пути расходятся широко -
Беда идущим одиноко.

Осока, белые кувшинки,
руины векового здания,
где б ни бывал, в любой глубинке -
щемящие воспоминания.
Меж холмиков в любом починке
к земле склоняются былинки.

Diverse trash, and that is all
I cherish at finale of my long jorney.