Я всю тебя забыл, и очертанья лба,

и губы, и глаза, и красный плеск улыбки.

Как руки тополей, в сыром тумане зыбки,

под сердцем шелестит небывшая судьба.

Но тем ты и сильна, что ты совсем слаба

и не укреплена ни горечью ошибки,

ни гибелью любви. Твои черты негибки,

как свиток тех небес, где вздыбится труба.

И я твой чёрный свет в лампадах глаз храню,

чтоб ты во мне жила, какая-никакая,

не губы, не лицо, но тонкое тепло,

лишь трепетом своим подобное огню,

которое глядит, как детство, не мигая,

пока подходит смерть стремительно-светло.