За верхней октавой,
взяв верхнее до,
оттуда, где голос
становится звуком,
я вижу свой путь
из недавно в давно,
наказанный зреньем,
наказанный слухом.
Удушье.
Миг страха.
И век немоты.
Век сорванных связок,
пластиночных всхрипов,
пока только век
от последней версты –
толкать да толкать
этот камень сизифов!
Из всех завершённых
судьбою «увы»
больнее всего –
отлученье от горя,
где память поют
и сдвигают столы
под звукопись моря,
под звукопись моря.
От Света до Света
дорога в три дня,
а дальше уже
невозможно забыться.
Кострами распятий горит полынья.
Сквозь сердце
навылет
проносятся лица.
Отцовские раны -
следы от гвоздей –
как вымолвить слово:
дождями?
ветрами?
Фантомная боль –
неужели сильней?
Как вымолвить слово
ветвями?
Ветвями…
Ах! Боже ж ты мой!
Ничего.
Никому.
За ливни разлук
отнесло мою стаю.
Мне слышится клёкот.
Я вижу луну -
так,
будто доселе
под ней обитаю.