Смотреть глазами, но видеть сердцем

Смотреть глазами, но видеть сердцем… или несколько слов о Рильковской трилогии Будда.

 

 

В 1908 году увидел свет поэтический сборник Новые стихотворения, в который вошла  трилогия Будда, и который сам Рильке называл «вещественными стихами». Эти Новые «вещественные» стихи обозначили уход поэта от прежнего творческого пути, сломав представление о том, что заслуживает центрального места в искусстве, а что может оставаться просто фоном. Эмпатичное восприятие мира новых объектов и рассмотрение таковых со всех мыслимых и немыслимых точек зрения – вот, пожалуй, то, что характеризует парижский период в творчестве Рильке. Люди в его стихах почти полностью исчезают, но и сами «вещи» уходят иногда на задний план или появляются как негативное пространство. Затеняя окружение предмета, поэт как бы оставляет его контур, и тем самым выводит предмет описания в центр внимания. Рильке, ваятель «строчек-барельефов» и «сонетов-колонн», проникает в суть вещей через собственное переживание предметов.

 

За сборником Новые стихотворения последуют Записки Мальте (1910). А потом будет война, опустошившая и парализовавшая Рильке также, как и весь мир.

 

Ну, а пока был диалог с многоликим Буддой, принявшим поэта и овладевшим его сердцем и поэтической мыслью:

 

"Он принял меня, но это ничего не значит, если я говорю "сердечно"; принял так, как родная земля встречает возвращающего по заросшим тропам человека, как родник, который во время отсутствия странника пел, жил и отражал в зеркальной воде денно и нощно: рощу, над которой сновали туда-сюда перелётные птицы, расстилающиеся под её сплетениями тени, - непрекращающийся путь вдоль роз, который ведёт к тем отдалённо-укромным местечкам; Он принял меня так, как большой пёс, узнавая пытливыми глазами, довольный и молчаливый; и, как восточный бог, вознесённый на престол, двигался только в пределах своего возвышенного покоя и отдохновения, с женской улыбкой и детским хватательным жестом. "/Из письма Р.М.Рильке супруге Кларе Вестхоф, 15.09.1905

 

Все три стихотворения на тему Будда можно назвать написанным с натуры портретом или, что ещё лучше, поэтической скульптурой.

Последнее стихотворение трилогии Во славу Будды является также заключительным в сборнике, отразившем творчество поэта во время его пребывания в Париже и Мёдоне, творчество поэта-символиста вдохновленного своеобразной дружбой с Роденом. И если можно сказать, что Рильке по-Сезановски раскрашивал свои образы, то форме поэтических скульптур молодой поэт научился именно у Родена, изображавшего формы в ощущениях и представлениях слияния материи и чувства.

 

Согласно библиографической справке Роден был обладателем чуть ли не 5 разнообразных фигур Будды, которые находились в его мёдонском саду, и одну из них, Будда Амитабха (безграничный свет), сидевшую в цветочном ложе (Blumenkelch) на холме сада, Рильке мог лицезреть из окна своей комнаты в особняке Родена, будучи с 1903 по 1905 год частым гостем, учась у великого Мастера «новому восприятию».

 

Трилогия Будда представляется как экстраверсия через интроверсию.

Форма первого стихотворения трилогии напоминает стихи Часослова, отразившие самые плохие парижские впечатления Рильке, но в Будде в отличии от Часослова обращения к богу/божеству нет, вместо этого мы ощущаем благостную, резонирующую с шумом большого города тишину, что как нельзя лучше чувствовал Рильке в Мёдоне.

 

Поначалу поэт просто медитировал, даже не будучи знаком с буддизмом. Нет, Рильке не стал буддистом, но подолгу рассматривая фигуру, прочувствовал величие, связанное с ней.

Он смотрел из окна на Будду и чувствовал присутствие другой большой звезды, Роденовской.

В 1905 году эти чувства обрели форму первого стихотворения.

Первая строфа построена на антитезе будда – мы.

Проводя жизнь в суматошных шумных городах, мы больше не слышим тишину и при виде статуи Будды мы замираем, затаив дыхание, как бы пытаясь осознать простор. Космический простор.

Во второй строфе поэт говорит: „ Он – это всё“ –

Будда олицетворяет всё то, что означает быть человеком. И каждый человек, включая буддистов, позволяет Будде оставаться равнодушным. Рильковский «равнодушный зверь»/ träge wie ein Tier - это символ свободы и первозданности. Свободный зверь несет в себе первоначальную невинность простой жизни.

Смысл послания третьей строфы заключается в том, что Будда превосходит наш человеческий опыт, который зиждется на примерном и поверхностном знании. До тех пор, пока мы не прекратим заниматься идолопоклонничеством, мы останемся, так сказать, не у дел, отстраненными от абсолютного знания.

Будде известна великая тишина космоса, которую нам только предстоит познать, а доступным для нас это в настоящий момент пока еще запретное знание станет только тогда, когда мы узнаем/познаем будду в самих себе. Совершенное божество просветленного человека находится в каждом из нас и является вечной основой.

 

Во втором стихотворении, написанном в форме сонета, мы видим Будду глазами набожного паломника, приближающегося к святыне. Большую выразительность и скользящую легкость при чтении придаёт трёхкратная аллитерация f в первой строке, и аллитерация r в третьей строке первого катрена, усиливая и подчеркивая выражение сильнейшего удивления паломника.

Второй катрен повествует о дальнейшем приближении паломника к золотой статуе. Величие этих бровей/ Hoheit dieser Augenbraun не вписывается в обычное представление паломника и ему нужно сначала прийти в себя для требуемого от него духовного откровения, поэтому он ограничивается вопросом: откуда собственно и что это за золото, из которго создана статуя.

Оба терцета - продолжение вопроса. В конечном итоге паломник выясняет, что золотая статуя излучает в пространство сосредоточение и покой.

 

Оба стихотворения дополняют одно другое, а вместе с заключительным выводят читателя в трёхмерное пространство, представляя божественное начало в каждом человеке.

Примечательно, что ключевым словом в заключительном стихотворении является миндаль – символ непорочного зачатья, ставящий как бы в один ряд Бога и Будду и подчеркивая божественное совершенство в земном.

В центре вселенной Человек со всеми святыми вещами этого мира, выраженными в живописи итальянского ренесанса, русской иконописи, готической архитектуре и т.д.

Нет больше паломников и покаяний. Есть Ты и твое божественное Я.

Рильке был убежден, что дело не в предвзятости к какому-то религиозному учению, а в способности пропускать религию через призму собственной души, становясь независимым от догм.

То, что происходит внутри божества, происходит внутри тебя самого и несет печать бесконечного.

***

Ссылки на использованные источники:

 

1. Rilke und der Buddha. Die Geschichte eines einzigartigen Dialogs, 2010/Pr.Dr. K.-J.Kuschel

2. Rilkes Buddha-Gedichte, 2014/Dr.J.Heiner