В Петербурге зима, лютуя, в...

Дата: 26-05-2020 | 07:52:26

Х  Х  Х

 

                                                          И умер он за тридевять морей,

                                                          Познав печаль земли гипербореев.

                                                          И никогда не думал сей Еврей,

                                                          Что станет флагманом для маленьких евреев.

                                                                                                                                  1997

 

В Петербурге зима, лютуя, в подворотни снег наметает.

Я, читая стихотворенье, слышу длинный картавый голос.

Здесь такая строка большая, что дыхания не хватает,

И шершавая — так в ладони ощущается зрелый колос,

Из которого — чуть придавишь — потекут янтарные зерна...

Жернова, что тебя месили, искрошились; твоя эпоха

Второсортная стала ниже, то есть третье-, но как проворно

Потянулись они к останкам, не считая, что это плохо,

Потому что попасть в опалу — это хуже, чем стать под выстрел,

Потому что ты не вернулся в этот город, опальный так же,

Потому что звезда скатилась по щеке твоей слишком быстро,

И желания возвратиться загадать не успел ты даже. 

                                                                                             02.02.1996

"Горицвет" -- стр. 108




Виктор Брюховецкий, 2020

Сертификат Поэзия.ру: серия 1310 № 154096 от 26.05.2020

1 | 7 | 810 | 28.03.2024. 12:41:36

Произведение оценили (+): ["Сергей Погодаев"]

Произведение оценили (-): []


Да, знакомо. было как обухом по голове.

"И никогда не думал сей Еврей" -

эта строка о Боге? Тогда можно и с заглавной, и еврейство его подчеркнуть для несведущих.

Можно и о Моисее, который вывел евреев из Египта.

Я очень люблю Бродского! Для меня это звезда первой величины. Эта строка не о Боге. Это строка о Бродском.
Удачи!

Бродский, безусловно, Гений, но для него еврейство было просто фактом биографии.  

Для него просто фактом (я считаю его совершенно русским поэтом!), а для пристроившихся в кильватер это было не просто фактом. Для прочих из этой обоймы факт его еврейства очень значило, и это для них было ого-го! Я ведь вот об чем.

Виктор, браво! Снова восхищаюсь выверенностью Ваших образов. Сравнение стихов с зерном - классика, но как по-новому она оживает в Ваших словах: "Здесь такая строка большая, что дыхания не хватает, И шершавая — так в ладони ощущается зрелый колос, Из которого — чуть придавишь — потекут янтарные зерна...".  Спелые зерна - это и про Вас тоже. А в конце есть отсылка к Мандельштаму (Я вернулся в свой город, знакомый до слёз), или мне показалось? 

Спасибо!
К Мандельштаму я тоже дышу неровно, но в данном случае (когда писал) я об этом не думал. Вы заметили эту связь и я вздрогнул. Надо же... Но стихи тем и хороши, КМК, что вдруг ниоткуда  высвечиваются новые пласты. 
Еще раз спасибо.
Удачи!