Утром тумана слабей волокно,

чаще и чаще я радуюсь зорям.

Море в больничное смотрит окно,

я из окна наблюдаю за морем.

 

Сколько историй всех память хранит,

память – надёжные в жизни кулисы;

помнят тепло моих ног диорит

всех валунов Аю-Дага и мысы.

 

В бухту вплывал Партенита порой,

для любознательных он – словно Мекка.

Зря ли слывёт легендарной горой

наш Аю-Даг, страж надёжный Артека.

 

Об Иоанне нам Готском хранит

место музейное – впору и вскрикнуть! 

Славных преданий в Крыму Партенит

не одинок, уж пора и привыкнуть!

 

Да, не придётся, видать, понырять

за горбылями, где скалы все лысы,

крупных медуз неохватная рать

в чистой воде Монастырского мыса.

 

И выплывают на риф лобаны,

если спугнёшь – моментально умчатся…

Да, не придётся в перине волны

нежиться мне и качаться, качаться.

 

Помню стремительных тех пеламид,

крабов, клешни чьи покрепче зубила,

да и девчачьих смущённых ланит

не позабуду, как жизнь ни крутила б.

 

Всякое было.  Но именно здесь

был я настроен, силён – словно к бою;

падали звёзды так густо, как взвесь,

ночью июльской, чаруя собою.

 

Время толчёт лёгких дней толокно,

счастьем одарит, отметит и горем,

море в больничное смотрит окно,

я из окна наблюдаю за морем…