Иногда он звал её в очередную диковинную страну,
правда, потом выяснялось, что не её одну.
Но всё равно не пускали работа, семья, дела –
как же всё-таки скучно она жила!

Он сплавлялся по бурным рекам, лазил по непокорным горам -
покорял вершины, в сеть выкладывал снимки удивительных панорам,
изучал пещеры, нырял на опасную глубину.
И пешком, с рюкзаком, какую только не обошёл страну.

А она порой не была спокойна, рвалась душой
даже не столько к нему,
сколько к той жизни, в которой, казалось, так вольно и хорошо.
... и он: просветлённый, красивый, такой большой…
Но одёргивала себя: мечтать ни к чему.

Он износил немало кроссовок и рюкзаков,
знал с десяток малоизученных языков,
заводил недолгие связи: насладился экзотикой – да и был таков: 
маленькие эрзацы любви без любовных драм.
Не был скован семьёй ли, страной, вообще не носил оков,
не боялся вулканов, сходящих селей и ледников
и совсем не помнил чужих обид и своих грехов,
посещая какой-нибудь древний индийский храм.

Но как странно: всё чаще хотелось что-то иметь своё,
и когда с осторожностью рядом он представлял её,
разливалось внутри тепло и цвело добро.

А она по утрам ходила в конструкторское бюро,
вечерами – домой возвращалась. Привычный круговорот. 
И вздыхала о том, как скучно она живёт.