Попытка инсценировки

ПРОЛОГ

Все сомнения вольготны,
все истории печальны.
Ветер сдунет ворох листьев,
и опять забрежжит день.
Гаснет месяц неохотно,
солнце встанет изначально,
и в большом казенном парке
закружится карусель.

Будут медленно вращаться
люди, звери и картины
нашей маленькой эпохи -
несравненного пути.
И успеют попрощаться
(мы, конечно же, простим им),
те, кто знал, что это плохо, 
но решил на круг взойти. 

Трубы громкие, подвиньтесь:
между вами будет скрипка.
Будет петь печально, тихо,
словно робкий человек.
Будет добрая улыбка,
трубачи, хоть разорвитесь:
для высокой песни скрипки
нет преград и нет помех.

Мы не верим, что возможно
заглушить печаль и память.
Все, что создано любовью,
будет жить среди людей.
Все, что выстрадано, - с нами,
вознесенное над ложью,
и над ложью и над правдой
непотребных нам идей.



ДИАЛОГ

Мастер:

Это ты – долгий день 
моего одиночества.
Вместо неба седьмого – 
семь подземных моих этажей.
Безнадежность моя.
И холодные волны пророчества
неосознанных мной, 
но подспудных моих ворожей.

Маргарита:

О, как пусто вокруг!
Гнев доступней не стал.
Синева – синевой,
облака – облаками?..
Сгусток крови старух!
А холодный нектар
будет падать с тюльпанов
и биться о камень.

Мастер:

Это ты – мое счастье 
ушедшего времени.
Стены скорби молчат.
Лишь навязчивый бубен луны.
Безвозвратно погасшее
чудо мое – озарение,
навсегда непонятные
древние вещие сны.

Маргарита:

О, как пусто вокруг!
Боль не стала сильней,
а стерильная пыль
растворила сознанье.
Сердце – огненный плуг,
пахарь сумрачных дней
проторил борозду 
так, что ныне сквозная.




ЭПИЛОГ

Так неужели, тонкий лучик света
заставит тотчас нас увидеть тень?
И неужели серый сгусток тени
поможет тотчас нам увидеть свет?
Ну, как сказать...
В любом осколке зеркала
из разных точек разный виден мир.