Алвару де Кампуш - alter ego Ф. Пессоа

C уверенностью можно утверждать, что самым знаменитым португальским поэтом — не после Луиса Камоэнса (1524 — 1580), но наравне с ним — является Фернандо Пессоа (1888 — 1935), который был исключительно сложной творческой личностью и оставил после себя колоссальное неопубликованное наследие.
Лишь отдельные произведения были изданы при жизни поэта, и только одна книга («Послание») получила признание. Однако после смерти Пессоа начались исследования его творчества с участием филологов, философов и социологов многих стран. Ведется работа по восстановлению отдельных произведений (используя фрагменты рукописей), результатом чего порой является издание новых книг.
Постоянно идет уточнение авторства произведений Пессоа. Определить, какому из гетеронимов, то есть масок великого поэта, или ему самому[1] принадлежит авторство — бывает достаточно трудно.
Таким образом, одной из причин сложности исследования творчества Пессоа является его склонность к мистификации.
Примером стал так называемый «триумфальный день Фернандо Пессоа» 8 марта 1914 года, когда он, по его собственным словам, написал в состоянии экстаза более тридцати стихотворений от лица гетеронима Альберту Каэйру, шесть стихотворений из цикла «Косой дождь» и «Триумфальную оду» от лица гетеронима Алвару де Кампуша. В статье «Триумфальный день Фернандо Пессоа»[2] я упоминаю о том, как в результате тщательного анализа рукописей профессор Лиссабонского университета Иву Каштру обнаружил, что такая работа могла занять у Пессоа не менее двух месяцев. Однако нет сомнения, что именно в этот день в голове поэта родился замысел, получивший столь плодотворное развитие.
В письмах друзьям Фернандо Пессоа неоднократно рассказывал о «множественности» своего характера, о тенденции выражать себя через выдуманные персонажи, которая начала проявляться еще в детстве. Некоторых персонажей, от имени которых он писал, Пессоа впоследствии назвал полу-гетеронимами (см. «Книгу непокоя» Фернандо Пессоа / Бернарду Суареша). Полу-гетеронимы отличаются от гетеронимов тем, что они по сути очень близки личности самого Пессоа.
Своими же главными гетеронимами Пессоа назвал Алберту Каэйру, Рикарду Рейша и Алвару де Кампуша. В известном письме Адолфу Казайш Монтейру от 13 января 1935 года он описал историю жизни каждого из них.
Алберту Каэйру с интереснейшей философией нового язычества, выраженной в его стихах, несмотря на полученное им весьма неполное образование, стал Учителем как для самого Пессоа, так и для Рейша и Кампуша[3]. Фернандо Пессоа писал о себе, что он не имеет собственной личности, что она умерла, породив гетеронимов, ставших более реальными, чем их автор. Себя же он называл медиумом, через которого его гетеронимы выражают свои чувства и мысли.
По словам современного португальского философа и эссеиста Эдуарду Лоуренсу, Пессоа создал «литературу-другую», его гетеронимы — это «персонажи-другие», а он выступает в качестве драматурга, создавая «драму в лицах». Лоуренсу считает, что гетеронимы Пессоа есть нечто большее, чем просто выдуманные литераторы.
Вот что писал Пессоа в рукописи «Aspectos — Prefacio geral»: «Я превратил себя по меньшей мере в безумца, говорящего из глубины своего сна наяву, а по большей мере стал не просто писателем, но целой литературой, какая — если не только меня самого занимает, что было бы уже достаточно для меня, — то вносит свой вклад, обогащая мир: кто, умирая, оставляет написанным одно прекрасное стихотворение, делает богаче небеса и землю и более взволнованно-мистическим делает смысл существования и звезд, и человека». И еще — в том же манускрипте: «Я хочу быть создателем мифов, это таинство самое высокое из всего, что когда-либо замышляло человечество».
 Алвару де Кампуш — единственный гетероним, с которым, как отмечал Пессоа, он был лично знаком. Исследователи творчества Пессоа называют Кампуша alter ego самого Пессоа (то есть ортонима). Это звучит странно, ведь в чем только не обвиняла критика Кампуша: безумец, развратник-бисексуал и даже садомазохист.
Алвару де Кампуш родился 13 или 15 октября 1890 года в Тавире (Алгарве) или в Лиссабоне (в вышеназванном письме к А. К. Монтейру местом рождения указана Тавира, но в одной из рукописей, предположительно 1919 года, Пессоа упоминает о рождении Кампуша в Лиссабоне). Считается, что Кампуш как гетероним Пессоа занял место Алешандра Сёрча, его раннего полу-гетеронима.
Те, кто знал Фернандо Пессоа, описывали его как человека спокойного, похожего на английского джентльмена, не любившего говорить о себе. Он, действительно, был интровертом, всегда углубленным в свои мысли и чувства, не обнаруживающим ни сильных эмоций, ни страстей.
«Происхождение моих гетеронимов объясняется одной глубинной чертой, мне присущей, — склонностью к истерии, — рассказывал Пессоа в вышеупомянутом письме Монтейру. — Не знаю, только истериком ли я являюсь, или, что более вероятно, к этому присоединяется неврастения. …Как бы там ни было, психической причиной гетеронимии является моя органическая стойкая тенденция к деперсонификации и притворству. К счастью для меня и для окружающих, я умею не проявлять эти черты в моей повседневной жизни, они вспыхивают внутри меня так, что я могу их пережить в одиночестве. Если бы я был женщиной — феномен истерии проявлялся бы в виде припадков — такова каждая поэма Алвару де Кампуша… — это шумный переполох, возгласы, крики. Но я — мужчина, поэтому во мне истерия затрагивает в основном умственные аспекты, и все заканчивается тишиной и поэзией…»
Этот отрывок объясняет, почему Пессоа нуждался в таком alter ego — в том «втором я», которое открыто выражал бы чрезмерную чувствительность и «женственность» характера (подавляемые ортонимом). Для выражения определенной части своего литературного творчества Пессоа нуждался в характере истерическом, позволяющем даже проявления некоторого фиглярства. Этот гетероним был для Пессоа своеобразным катарсисом, терапией, дававшей выход подавляемой энергии.
Итак, Алвару де Кампуш окончил лицей, затем обучался специальности морского инженера в Глазго, совершил морское путешествие на восток (описанное в его поэме «Курильщик опиума»), долго работал в Англии, где, по слухам, проявил свою бисексуальность, и затем возвратился в Лиссабон.
Пессоа описывает внешний вид Кампуша: достаточно высок ростом (на 2 сантиметра выше самого Фернандо, имевшего рост 173 сантиметра), худощав и несколько сутул, черты лица напоминают португальского иудея (известно, что в жилах Пессоа была часть еврейской крови), гладкие волосы, монокль.
Но есть и другая версия происхождения Кампуша.
Пессоа считал, что иберийские народы имели не латинское происхождение, но скорее романско-арабское: «Мы, иберийцы, продукт скрещивания двух цивилизаций — романской и арабской». Он особенно подчеркивал толерантность исламской цивилизации на Иберийском (Пиренейском — ред.) полуострове, отмечал влияние арабско-исламской культуры на реализацию знаменитых португальских морских путешествий.
Поэт-философ Фернандо Пессоа хотел осуществить синтез культур, литератур и философий посредством движения, именуемого им сенсасионизмом.
Под маской философа Антониу Мора Пессоа писал: «Сенсасионисты имеют типичное преимущество арабов: активная универсальная любознательность, какая позволяет им воспринимать влияния со всех сторон, углублять их смысл, объединять их результаты и в конце концов преобразовывать их в субстанцию своего собственного духа». 
И сам главный миф Пессоа — создание важнейших гетеронимов в «триумфальный день» — был связан со стремлением Пессоа к оживлению в Португалии арабского духа. Алвару де Кампуш родился в Тавире — в районе Алгарве, наиболее связанном с арабской культурой, был сенсасионистом (это движение, по мысли Пессоа, тоже имеет арабские корни), путешествовал по Востоку, и его внешность напоминала не только о еврейской крови, как говорил Пессоа, но вполне могла свидетельствовать и о мусульманских корнях.
Кампуш — наиболее космополитичный гетероним Пессоа.
Пессоа использовал своих гетеронимов и для продвижения идеологии Нового Язычества, на основе которого поэт создал отдельные литературные направления.
Этими направлениями главные гетеронимы должны были руководить (и объяснять их на примере собственных поэм и эссе).
О сенсасионизме уже упоминалось, назовем два других — паулизм и интерсексионизм.
Основы Нового Язычества были заложены гетеронимом Альберту Каэйру, он же обосновал доктрину сенсасионизма, согласно которой действительность — есть сумма наших ощущений. Вся поэзия Каэйру зиждется на идее замены мышления ощущениями. Он постигает вещи в ощущении такими, как они есть, без примесей, привносимых в них человеческим мышлением и установками.
Другой важный гетероним Пессоа — Рикарду Рейш, являясь учеником и последователем идей Каэйру, разрабатывает свое направление — неоклассицизм. На его творчество влияет поэтическое наследие Греции, и, следуя его традициям, он выстраивает свою религию — Новое Португальское Язычество. Для него вещи не только ощущаются такими, каковы они есть, но и вмещаются в определенный идеал классических правил и размеров.
Алвару де Кампуш во многом противоположен логике, классической ясности и стоицизму строгих стихов Рейша. Его девиз: «Чувствовать все всеми возможными способами». Главное здесь — не ощущение вещей такими, каковы они есть, но ощущение их такими, какими они предстают в ощущении. И он максимально стремится усилить эти ощущения. Ощущения — божественны, это наша единственная связь со Вселенной. Он призывает слушать с помощью зрения; видеть с помощью слуха; видеть, слышать и осязать запахи; чувствовать вкус цвета и звука, и так до бесконечности («Sensacionismo e Outros Ismos»).
Кампуш горячо откликался на поднимаемые вышеперечисленными литературными направлениями проблемы, писал критические статьи, участвовал в дискуссиях.
В рукописи «Sobre a Heteronimia», авторство которой Пессоа отдал одному из своих полу-гетеронимов, о Кампуше сказано следующее: он не имеет и тени этики, он аморален, так как предпочитает ощущения сильные слабым, а сильные ощущения эгоистичны и часто окрашены жестокостью и сладострастием.
Из трех главных гетеронимов — по своему психическому складу и стилю творчества — Кампуш более других приближается к Уолту Уитмену — недаром среди его произведений существует несколько вариантов оды «Приветствие Уолту Уитману»[4].
Фернандо Пессоа высказывал мнение, что Каэйру и Кампуш испытали сильное влияние как Сезариу Верде[5], так и Уолта Уитмена, но первый гетероним воспринял от них обоих сельское спокойствие, а второй — отразил присущую обоим горячечную атмосферу города.
Этот сложный гетероним неоднократно подвергался несправедливой критике.
Так, Жуао Гаспар Симойш считал Алвару де Кампуша «личностью фальшивой с головы до ног». Даже то значение, какое имеет в португальской поэзии «Морская ода» и «Триумфальная ода» этого гетеронима, критик считал отнюдь не заслугой истинного поэта, но лишь данью виртуозной версификации и словесной мистификации.
Сам Пессоа называл две эти оды Кампуша самыми сильными его вещами, подчеркивая в «Морской оде» четко спланированное и осуществленное развертывание замысла. По мнению Эдуарду Лоуренсу, «Морская ода» — одна из самых глубоких поэм, которыми может гордиться португальская культура. Колоссальная энергия, которой заряжен белый стих «Морской оды», подобна стремительному разворачиванию внезапно отпущенной пружины. Это в ней наиболее отважный из всех гетеронимов высказывает мысли, какие редко кто решился бы высказать в то время.
В исследовании бразильского филолога Эмерсона да Круз Инасиу[6] показано, как сравнение португальских навигаторов XV столетия с аргонавтами, плывущими за золотым руном (проходящее через всю знаменитую поэму «Лузиады» Луиса де Камоэнса), — у Алвару де Кампуша практически подменяется сравнением португальских моряков с пиратами:
 
Эй-эй-эй-эй-эй-эй-эй!
Парни, видевшие Патагонию!
Парни, ходившие вдоль берегов Австралии!
Вы, чей взгляд вбирал в себя побережья, которые я никогда не увижу!
Вы, ступавшие по тем землям, на какие я никогда не сойду с корабля!
Вы, покупавшие грубые товары колоний, важничая перед аборигенами!
И делавшие всё это так обыденно,
Будто всё это было естественным,
Будто такой и должна быть жизнь,
Будто даже и не выполняя некоего назначения!
Эй-эй-эй-эй-эй-эй-эй!
Парни сегодняшнего моря! Парни морей прошлого!
Капитаны больших кораблей! каторжники галер! участники битвы у Лепанто! Пираты времён Рима! Мореплаватели Греции!
Финикийцы! Карфагеняне! Португальцы, устремлявшиеся из Сагреша
В бесконечное приключение, в Абсолютное Море, совершать Невозможное!
Эй-эй-эй-эй-эй-эй-эй!
Парни, воздвигавшие каменные вехи, дававшие имена мысам!
Парни, первыми начавшие торговлю с африканцами!
Те, кто первыми стали продавать рабов из новооткрытых земель!
Первые европейцы, приводившие в экстаз изумлённых негритянок!
Привозившие золото, бисер, сандаловое дерево, стрелы
С откосов, взрывавшихся буйной зеленью!
Парни, грабившие тихие африканские племена,
Вы, грохотом орудий обращавшие в бегство эти народы,
Вы, пытавшие, отнимавшие имущество, убивавшие, вы, кто получали
Призы Первооткрывателей, вы, кто, нагнув голову под ударами ветра,
Пробивался к тайнам новых морей! Эй-эй-эй эй-эй!
 
Вас всех, окровавленных, буйных, ненавидимых, страшных, святых, —
Я вас приветствую, я вас приветствую, я вас приветствую![7]
 
У Кампуша эти люди — отважные герои, первооткрыватели, ежесекундно рискующие жизнью в суровых испытаниях, и одновременно — жестокие, кровожадные пираты, которые грабят и убивают не только ради наживы, но даже для «веселого» времяпрепровождения. Кампуш буквально смакует подробности горячечного бреда, все эти кровавые миражи, застилающие красной пеленой поле зрения героя поэмы, — желая при этом быть одновременно и пиратами, и всеми их жертвами.
Этот литературный прием Кампуша / Пессоа и дал критикам повод говорить о садомазохизме, доминирующем в психике героя.
Алвару де Кампуш — единственный гетероним Пессоа, у кого критики выделяют несколько фаз творчества.
Начинал он как последователь декаданса, испытывал влияние символизма. В этой фазе поэт выражал в стихах скуку, усталость, потребность в новых ощущениях (яркий пример — «Курильщик опиума», написанный Кампушем еще до знакомства с Каэйру и прекрасно переведенный на русский язык Евгением Витковским).
«Отрывки двух од», представляемые здесь, также относятся к этому периоду.
Вторая фаза творчества связана с футуризмом, модернизмом, сенсасионизмом. Она проходила под влиянием творчества Уолта Уитмена и футуристических идей Филиппо Томазо Маринетти (1876 — 1944). Кстати, когда итальянский футуризм превратился в политическую партию, примкнувшую к фашизму, Кампуш посвятил Маринетти саркастическое стихотворение «Маринетти, академик». В произведениях этой фазы своего творчества Алвару де Кампуш почти эротически прославлял триумф цивилизации машин как символа современной жизни.
К этой фазе относятся «Морская ода» и «Триумфальная ода».
К ней же относится фрагмент «Мое воображение — Триумфальная Арка», задуманный вначале как ода (которая должна была дать название сборнику поэзии и прозы Кампуша), но оставшийся в виде стихотворения. 
Несколько слов о третьей фазе творчества Алвару де Кампуша, которая получила название пессимистической или интимной. Здесь Кампуш замыкается в себе самом, тоскует и ощущает себя непонятым. Внутреннее одиночество, невозможность любить, тоска по утраченному детству, отчужденность и растерянность, конфликт поэта с реальностью — черты последней фазы. Поэма «Табачная лавка» (1928), переведенная на русский язык Александром Богдановским, — самая значительная работа этого периода творчества поэта[8].
 
 

[1] Называемому, в отличие от гетеронима, ортонимом.
 
[2] «Иностранная литература», 2015, № 7, стр. 232 — 242.
 
[3] Обращаем внимание читателей, что здесь и далее И. Фещенко-Скворцова пишет о гетеронимах Пессоа как о живых, реально существовавших людях — сотворчески следуя самому Фернандо Пессоа (ред.).
 
[4] Один из таких вариантов был переведен Евгением Витковским.
 
[5] Сезариу Верде (1855 — 1886) — предшественник реализма и модернизма в португальской поэзии, Пессоа и его гетеронимы многое заимствовали из «субстанции творчества» (выражение Бернарду Суареша — автора «Книги непокоя») этого поэта.
 
[6] VIII Международный Конгресс по социальным наукам в Коимбре, 2004.
 
[7] Фрагмент «Морской оды». Перевод И. Фещенко-Скворцовой.
 
[8] См.: Пессоа Фернандо. Лирика. Пер. с португальского. Составление Е. Витковского; предисловие Е. Ряузовой. М., «Художественная литература», 1989.
 
[9] Turris-Eburnea («башня слоновой кости» — лат.) — отсыл к «Песни Песней»: «Шея твоя подобна башне из слоновой кости».
 
[10] Синтоизм, синто («путь богов» — япон.) — традиционная религия Японии. Основана на анимистических верованиях древних японцев, объектами поклонения являются многочисленные божества и духи умерших.

Вступительная статья и переводы Ирины Фещенко-Скворцовой.

Опубликовано в "Новом мире", № 8, 2016, раздел "Новые переводы Фернандо Пессоа":

Ирина Фещенко-Скворцова, 2018

Сертификат Поэзия.ру: серия 532 № 139208 от 07.12.2018

0 | 0 | 855 | 04.12.2024. 11:43:30

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []