Мoнгольфьер-43

Монгольфьер-43, венок сонетов

1
Сомкнувши веки под покровом сна,
я не уйду в пустыню и в молчанье.
В мозгу шумят вихренья и мельканья.
Смещаются места и времена.
Первооснова бытия в шатанье
и фантастически искажена.
Лишь смутно копошатся в подсознанье
родные и чужие имена.
Проснувшись вспоминаю эти сны,
пытаюсь обнаружить их истоки,
решаю чем полезны и вредны,
стараюсь извлекать из них уроки
и непременно, хоть зимой, хоть летом,
бегу от встреч с любым пустым предметом.
2
Бегу от встреч с любым пустым предметом,
от скучных дней с бездельем и постом.
Мне веселей беседовать с эстетом,
чем толковать с монахом о святом.
Приглядываюсь к звёздам и кометам.
Они меня пленяют всем гуртом.
И не скажу, любуясь менуэтом:
"Сперва дела, а женщины - потом !"
Но вывод в том, что дружба - верх всего.
Любой из дней с тобой - награда.
Они - моя утеха и услада,
бодрящие во мне всё существо.
Когда прекрасным образом полна,
душа моя пьяна и без вина.
3
Душа моя пьяна и без вина.
Она обогащается твоею.
И мысль моя теперь изострена,
постигнув и приняв твои идеи
о том, как лучше б жить могла страна,
разумней скот растя и лучше сея;
как стало б краше, если б не война
и прочие безумные затеи.
Когда б прислушались к твоим советам,
насколько б стал весомее итог
согласно сделанным тобой же сметам.
Но власти не усвоили урок,
Взамен плугов поверили мушкетам.
Другие слепы - я упился светом.
4
Другие слепы - я упился светом,
внушавшем мне волшебные мечты,
что в этом мире, ласкою согретом,
в полях сражений вырастут цветы.
Всё это стало гимном недопетым,
но в помыслах так много чистоты,
что верю: несмотря на турникеты,
к тебе ещё не раз придёт весна.
Пока ещё не близко до финала,
и даль, что ждёт, прекрасна и ясна.
Хотя созрел, ты только у начала,
Твоим сияньем ночь озарена.
5
Твоим сияньем ночь озарена.
Ты изгоняешь все мои кошмары.
Лишь хоры звёзд я вижу из окна.
Приснишься мне - и вдруг звенят фанфары
и краше светит ясная луна.
Не так страшат разоры и пожары.
И тяга из печей не так дымна.
И полнятся кошары и амбары.
Знакомство наше - чудо из чудес.
Лишь как актёр привык я к эполетам.
Среди людей довольно мал мой вес.
Порой меня зовут твоим клевретом,
но счастлив я, как баловень небес.
И тень твоя дарит меня приветом.
6
И тень твоя дарит меня приветом.
Когда с тобой я искренне дружу -
так ты не веришь всяческим наветам.
Твердят о плате, за которую служу,
и жалят то остротой, то куплетом,
я даже зла за это не держу
и не грожу завистникам стилетом,
когда сажают не на ту баржу.
Едва меня коснёшься только тенью,
как дорога мне эта пелена !
Я б гордость ощущал, а не смущенье.
Душа моя была б восхищена,
а я вполне готов на всепрощенье.
Мне дружба больше золота ценна. -
7
Мне дружба больше золота ценна -
Она не лесть большим авторитетам.
Моя - девятке Муз посвящена.
Я - не приятель прощелыгам разодетым,
которых манят стол, забавы и казна.
Ты ж не скупец и не слывёшь аскетом.
В твоём дворце гулянки дотемна -
пресытишься - становишься поэтом.
Я вник в твои стихи во время чтений:
твой голос влёк, как колокол звеня,
по смыслу строк был слышен явный гений,
в их ритмах полыхала страсть огня,
проникновенность чувств и устремлений.
И вскрылся смысл всей жизни для меня.
Ничто не выше, вопреки клеветам.
8
Ничто не выше, вопреки клеветам,
я вовсе не прошу твоих щедрот,
не норовлю слоняться по паркетам,
не набиваю сладостями рот,
не обращусь некстати за советом,
не попрошу защиты от невзгод.
Не стану петь назойливым кларнетом.
Кто верный друг, тот лишних просьб не ждёт.
Не понятый, привычный к аксельбантам,
живущий в скуке, трутней не гоня,
теперь предстал невиданным талантом,
владыкой искрометного кремня,
примером всем певцам и музыкантам -
и вскрылся смысл всей жизни для меня.
9
И вскрылся смысл всей жизни для меня.
Веками побеждала тьму невзгод
твоя старинная могучая родня.
Вслед ей и ты отверг безделье без забот,
Пошёл туда, где выжжена стерня.
Сам в юности отправился в поход;
и, где земли не чуяла ступня,
одолевал потоки вплавь и вброд.
Во сне в тебе узнал я генерала,
шагавшего сквозь горы и долины.
Ты вёл полки, оружие блистало.
Ты сокрушал валы и равелины.
и у меня той ночью полыхало
в груди, взбодрённой встречей исполина.
10
В груди, взбодрённой встречей исполина
елозит, как наждак, чужая болтовня
о том, как мы вдвоём нашли причины,
удобность гаерской профессии ценя
и чтобы не залаяли кретины -
(Вот в том-то и скрывалась западня !!! )-
издать труды, что вдохновят Расина,
как будто то моя убогая стряпня.
С тех пор за мною числят плагиат...
И вот пошла словесная грызня.
Стать автором, конечно, был бы рад,
но у меня талантов - как у пня.
В душе, чтоб объяснить, кто создал клад,-
потребность всё представить в свете дня.
11
Потребность всё представить в свете дня,
велит мне вспомнить о годах ученья.
Ты рос, в надёжной памяти храня
полученные дома наставленья:
как нужно объезжать и содержать коня,
чтоб он, как друг, не подводил с сраженье;
как нужно помнить святцы: не бубня,
а глубже вникнув в сущность наставленья.
Тебя учили Плавт и Цицерон.
Ты разузнал, как круты Апеннины,
чем славен Цезарь, как упрям Катон,
каков был Красс и кем был Катилина,
запомнились Сенека и Нерон.
Ты различал, где личность, где личина.
12
Ты различал, где личность, где личина.
Когда тебе наскучила земля,
ты ринулся в безбрежные пучины,
став храбрым капитаном корабля.
Ты видел всё: и тропики, и льдины,
преследуя повсюду и трепля
разбойные чужие бригандины.
Твой шлюп надёжно слушался руля.
Тебя щадили грозы и циклоны.
Британии служил ты всех верней.
Ты был надёжным моряком Короны,
не требуя поместий и гиней.
Мне, если ты сегодня возле трона,
дни без тебя любой ночи темней.
13
Дни без тебя - любой ночи темней.
То ты в забавах, в окруженье знати,
и дни текут - не выдумать праздней:
у молодых красавиц на подхвате,
где в искрах плещут россыпи камней.
То ты меж лордов в гордой их палате
и объясняешь им, как можешь, поясней,
с чем нужно поспешить и что некстати.
Вся жизнь твоя - сплошной калейдоскоп,
мигание бесчисленных огней
и скачка по десяткам разных троп.
Где ты находишь сутки подлинней ?
Не постигаю, только морщу лоб.
Но, если снишься, - ночи ярче дней.
14
Но, если снишься - ночи ярче дней,
Ты навсегда вошёл во все театры.
Твои чернила чётки, без слюней.
Ты славен от Ла-Манша до Суматры.
Твои герои дантовых славней.
Ты будто был в гостях у Клеопатры.
Меж драматургами ты всех честней.
Ты выше, чем Вогезы или Татры.
С тобою я вошёл в тревожный мир -
он много больше, чем одна страна.
Теперь ты в нём известен как Шекспир.
За маскарад тобой уплачена цена.
А я ночами слышу пенье лир,
сомкнувши веки под покровом сна.
15
Сомкнувши веки под покровом сна,
бегу от встреч с любым пустым предметом.
Душа моя пьяна и без вина -
другие слепы - я упился светом.
Твоим сияньем ночь озарена,
и тень твоя дарит меня приветом.
Мне дружба больше золота ценна.
Ничто не выше, вопреки клеветам.
И вскрылся смысл всей жизни для меня
В груди, взбодрённой встречей исполина,
потребность всё представить в свете дня:
ты различал, где личность, где личина.
Дни без тебя - любой ночи темней,
но, если снишься, ночи ярче дней.