В этом году ему будет 30. Рост под два метра, кандидат психологии, работает в крупной компании, преподаёт в университете, живёт давно не с нами, а «у девочки» (как они говорят), добрый, неглупый, может поддержать разговор не только о гаджетах, но при этом… совершенно не гуманитарий.  

 Иногда мне кажется, что ему противно любое словотворчество, а исторжение из себя редких научных публикаций – мучительное занятие, вынужденное зло.

 «Папа», - оправдывается он, видя моё огорчение, - «ты же знаешь, я длинно писать не умею».

 На днях, вороша старые документы на загородный дом, я нашёл его единственный литературный опыт: книжицу рассказов, отпечатанную на игольчатом принтере 23 года назад с абстракционистским фронтисписом «Молния над садом с клубникой».  

 Сейчас он забыл всё это.

 Но пусть знает, что хотя бы родился без смартфона в руке:  

 

 Г о л у б к а

 Однажды я играл на балконе. И увидел, как… Это же голубка! Она свила гнездо на крыше.

 Но что это? Голубка улетела. Наверное, понесла корм своим птенцам. Вот так складывается жизнь… А как она кричала «э-э-э».

 

 С м е ш н о й  с л у ч а й

 Однажды мама спала у себя в комнате. И неожиданно кто-то пожевал ей нос. Кто это? – подумала мама. – Марс или Федя? Скорее всего, Марс. Фу, Марс! – Мама открыла глаза. Федя залаял, и Марс тоже. Зачем вы лаете? – спросила мама. – Мы играем в салки: чтобы войти в «домик»,  надо цапнуть тебя за нос.

 Р а д у г а  п о с л е  д о ж д я

 Радуга, как это красиво! В неё вливаются и красный, и жёлтый, и светло-голубой… Радуга бывает яркой, иногда чуть тусклой. Радуга очень напоминает форму ворот, через которые проходит дождь в свой дождевой замок.

 

 Ч у д е с н ы й  д е н ь  н а  л ы ж а х

 Мы поехали на лыжах в лес. Ёлки как будто встречали нас в лесу. Всё было, как сказочная снежная страна. А снег – белый ковёр, который убирают с приходом весны.