Какая-то древняя тонет халупа

средь тёрна, за озером – буковый лес;

сквозь тучи кисейные солнце, как лупа,

на землю направлено с тусклых небес.

Не радует осень весёлой палитрой

сегодня, да мы не из пошлых кутил;

на местном погосте неплохо с поллитрой

с дружком посидеть средь забытых могил.

Здесь вечный покой, здесь о суетном думать

негоже. Мы все в неоплатном долгу.

В такую же пору в далёком году мать

отъехала, вспомнить без слёз не могу.

 

Будь пухом!.. А чокаться вовсе не надо.

Куда ни пойди здесь – родная земля.

Пастух погоняет мычащее стадо

и дымкой вечерней покрыты поля.

И тополь, облепленный густо омелой,

стоит одиноко в знакомых местах,

 синичка попискивает несмело

и с ветки на ветку порхает в кустах.

Здесь время не знает, какая эпоха

сменилась, здесь наши обиды странны,

и всё-таки здесь побывать нам неплохо,

подумать о жизни своей и страны.

 

Когда же вернёмся в неоновый город,

то снова мы вскоре гадать будем там:

откуда в душе этот истовый голод

по тихим, нетронутым нами, местам?

По этим заброшенным, но не изжитым

холмам и оврагам, чей тягостен вид;

их нам не затмить всей античностью Крита,

всей славой египетских тех пирамид.

И будет мне сниться: средь тёрна – халупа,

за озером, тронутый осенью, лес,

и солнце, сквозь тучи мерцая, как лупа,

на землю нацелено с тусклых небес…