Очнувшийся

Отцу

-1-

И то не то, и так не этак -
в палате тесно и темно
от коек, табуреток, веток,
от их "плевать" и "всё равно".

Пейзаж таков. Сухая роза
стоит в бутылке на окне.
А ты очнулся от наркоза.
Ты ищешь истину в вине.

Не в том вине, что густо льётся
и лёгкой радостью блестит.
А в той вине, что рассмеётся
и после смерти не простит.

Но только сердце нежно сжалось,
как бы почувствовало свет,
не потому, что жизнь осталась,
а оттого, что смерти нет.

Трещина в больничной штукатурке
и почти удобная кровать.
Страшно, говоришь? Так даже Мурке
полосатой страшно умирать.

За окном созвездия белеют.
В кружке остывает горький чай.
Помолчи. И шороху аллеи
за окном ничем не отвечай.

Всё, что ты ответить можешь, липко.
Вязнет жизнь в ответах, а на кой....
Лучше улыбнись, прикрыв улыбку
нежной паутиновой рукой.

Музыка уходит на закате,
табор обретает небеса.
В этой свежевымытой палате
перестань грустить по волосам.

Луч в окне дробится, словно с хрустом.
Как такое чудо упустить?
Оказалось, что с Марселем Прустом
вам - теперь - по общему пути.

Вспомнить всё. И больше не бояться
темноты. Не верить в темноту,
нет её и в вечности резвятся
точно так же - девушки в цвету.

-4-

Стало тихо. Радио умолкло.
Утром будет чей-нибудь визит.
И осталась только недомолвка -
ночи золотистый реквизит.

Радио молчит. Не слышно звуков.
И подушка мокнет у виска.
Понимаешь, что бывает скука
и её антонимом - тоска.

Медсестра кемарит, словно птица,
встрепенётся, головой качнёт.
И тоска стекает по ресницам,
на х/б б/ушное течёт.

Март 2013

Был месяц март с гримасою скопца,
луною-подбородком с желтой кожей.
Я год назад похоронил отца,
и вот заплакал. Он сказал бы "Дожил!"

Он приходил. Проснусь, а он сидит,
чуть сгорбившись, на старенькой кровати -
не призрак, а внушительный на вид
большой старик в семейках и халате.

И я встречал его без слёз и без
навязчивых мистических вопросов.
А он вчера пришёл - совсем белес,
прозрачен, как дымок от папиросы.

И он теперь не скажет "Не реви".
Стесняться нечего. Не дымки ведь текущей.
Не этой перламутровой любви,
навеки удаляющейся в кущи.